В воскресенье в Омске завершился второй национальный кинофестиваль дебютов «Движение». В финале церемонии закрытия режиссёры Владимир Хотиненко и Никита Михалков вместе с губернатором Омской области Виктором Назаровым вручили главную награду за лучший фильм москвичу Владимиру Беку, а также специальный приз от регионального правительства – картину, выполненную из серебра, на которой изображены Фёдор Достоевский и Михаил Врубель. Двадцатиоднолетний вундеркинд, как назвал его программный директор фестиваля Стас Тыркин, рассказал о съёмках фильма, его героях и почему он не смог посмотреть собственную картину с омскими зрителями.
Марина Петрова, omsk.aif.ru: Вы ожидали победы?
Владимир Бек: Для меня всё то, что произошло – это большое счастье, я испытываю невероятные эмоции и благодарность жюри, фестивалю, городу, зрителю, которые приняли этот фильм. Программа, на мой взгляд, очень серьёзная. Я не понимаю, как жюри делает выбор между такими монстрами кинематографа (в хорошем смысле этого слова) – фильмами «Переводчик», «Поддубный». Это прекрасные великолепные картины, очень тонкие. На фоне их моя лента не может смотреться такой профессиональной – просто ещё нет такого опыта. Это приз «на вырост». Теперь я должен оправдать его. Я безумно благодарен жюри, хоть и не знаю, чем был мотивирован выбор в мою пользу.
– Что вы хотели сказать своей картиной?
– Я хотел, чтобы вместе с нами зритель разделил чувства, которые мы пытались запечатлеть. Фильм снимался малыми средствами – у нас было всего 30 тыс. рублей. Мы собрались своей творческой группой с двумя актёрами и оператором, которая тоже получила приз, на мой взгляд, заслуженно. Вместе придумывали это кино – это наше общее дитя. Я чувствую, что они сейчас рядом со мной.
– Вы мечтали о прокате?
– Думаю, что пока рано об этом думать. Я даже не мечтал попасть на «Движение»: фильм был закончен совсем недавно, буквально за несколько дней до фестиваля я заканчивал делать последнюю копию. Я благодарен программному директору, который взял картину ещё неготовой. Я бы хотел, чтобы зритель увидел фильм, потому что в конечном итоге это цель любого режиссёра, чтобы его слышали и видели. Но пока ещё рано об этом говорить.
– Если о прокате Вы не думали то, что Вами двигало при создании фильма?
– Прокат – не единственный способ донести до зрителя кино, есть много других. Поскольку до этого я сталкивался только с короткометражными фильмами, то всё-таки интернет и фестивали – это некий определённый фидбэк (англ. «ответ, реакция», «обратная связь». – Ред.). Я, как дебютант, надеялся в первую очередь на фестиваль, на то, что фильм будет увиден на нём. И я очень рад, что это произошло. Когда я снимал кино, я рассчитывал на то, что его увидят. Но сначала нужно определить, достойно ли оно того, чтобы его увидели.
– «Без кожи» – это Ваша первая картина?
– Это моя первая полнометражная лента, а до этого я снимал только короткометражные картины. Некоторые ещё не закончены.
– А награда первая?
– Да, это моя первая награда в жизни. Я участвовал в разных фестивалях, но никогда ещё не получал призов, тем более, гран-при. Приятно – в этой ситуации не самое подходящее слово. Я потрясён, шокирован.
– Понравился Вам подарок губернатора?
– Врубель и Достоевский – два моих любимых человека, между прочим. Но оба, к сожалению, плохо кончили.
– Творческая команда – Ваши сокурсники?
– Актёр, исполняющий роль героя фильма, – Пётр Скворцов учится во МХАТе на курсе Брусникина, а актриса Елизавета Рыжих – на курсе Золотовицкого. Она в этом году выпускается. Они оба – мои друзья, которые просто однажды вместе со мной шли по улице, слушали историю, которую я им рассказывал, и решили, что готовы вовлечься в неё и участвовать в её создании. А оператор Ксения Середа учится во ВГИКе на курсе Невского. Я в этом году заканчиваю ВГИК, курс Фенченко.
– Есть такая вещь, как право показа на фестивале, поэтому я пока не хотел бы выкладывать ее в интернет. Может быть, она пройдёт в другой фестиваль, тогда увеличатся шансы проката.
– Когда Вы решили отправить работу на фестиваль, и почему именно на этот? Откуда Вы о нём узнали?
– Я слышал о нём от моих друзей, которые тоже занимаются кинематографом, и от людей, которые каким-то образом причастны к Гоголь-центру – это театр в Москве, где собственно работает программный директор Стас Тыркин. Потом я зашёл на сайт фестиваля, отправил им заявки с короткометражным и полнометражным фильмом.
– Ещё на какие-то фестивали отправляли заявки?
– Понимаете, это всё-таки фестиваль «А» класса, и я просто не мог одновременно отправлять на «Движение» и «Кинотавр». Пришлось делать ставку на один из них. Я выбрал омский, потому что это мультиформатный фестиваль дебютных фильмов, очень интересный. Это было достаточно интуитивное решение, но в нём был и принцип – мне хотелось, чтобы этот фильм был показан первый раз не в Москве, чтобы у него был более адекватный зритель, чем московский, не снобский.
– Когда показывали Ваш фильм, наверняка Вы были в зале. Какая была реакция у зрителей?
– Это был кошмар, вы даже себе не представляете. Это был какой-то ужас. Мне было безумно страшно, я на пятнадцатой минуте выбежал из зала. Просто первые полчаса фильма очень сложные, потому что там есть очень много острых углов, о которые зритель может удариться. И я перепугался, убежал, мне показалось, что люди не смеялись там, где надо смеяться. Я вышел из зала, когда несколько человек вышли, это были очень взрослые люди. Я понимаю почему – там есть достаточно тяжёлые моменты. Я не знаю реакции зрителей, мне настолько перекрыл глаза страх. Но когда я вернулся уже ближе к концу, зал молчал в хорошем смысле этого слова. Была какая-то энергия, которая была синхронизирована с фильмом. И аплодисменты были синхронными и достаточно долгими.
– В Сибири первый раз?
– Да. Я никогда не приезжал в Сибирь до этого. Небо невероятно огромное, никогда не видел такого. Конечно, у вас тут безумно ветрено. Омск – безумно красивый город.
– А на периферию на другие фестивали приезжали?
– Нет, я не приезжал, но я бы очень хотел. Я даже никогда этим особо не занимался, потому что был зациклен на процессе бесконечной съёмки. И я снимал, снимал, снимал, снимал, снимал, снимал, даже не успевая куда-то отправлять. Когда этот фильм получился полнометражным, друзья сказали мне: «Ну отправь уже на «Движение», ну боже мой. Возьми и отправь, в чём проблема?».
– Вы родились в Москве?
– Да, я практически всю жизнь прожил в Москве, достаточно много путешествовал. В столице окончил художественную школу имени Серова и школу, специализированную на английском языке.
– Планы на какие-то фестивали есть?
– У меня сейчас в голове нет никаких планов. Но хотелось бы конечно попасть на какие-то европейские фестивали, например, на кинофестиваль в Локарно. Идеальным было бы попасть на Венецианский фестиваль, но это слишком серьёзно. Рано об этом говорить, ещё нужно немного поправить фильм. После реакции зрителей я решил, что нужно чуть-чуть подретушировать звук. Но это не принципиальные изменения. Ещё я обнаружил одну ошибку в титрах – неправильно написал благодарность.
– Какие-то новые картины готовятся? Может быть, есть идеи?
– Да, много, но я пока не хотел бы о них говорить. Я не люблю говорить, пока не началась работа.
– Но в Омск их привезёте потом?
– Да, я обещаю. Я буду всегда присылать на фестиваль «Движение» свои работы.
«Сделайте свой Сибирский Голливуд». Анатолий Белый о киноиндустрии в Омске 
Никита Михалков: «Самая большая ошибка – сделать, как у людей» 
Драматург Виктор Мережко о кинофестивале «Движение», об Омске и о женщинах 
«Не попасть в сумасшедший дом и снять гениальное кино». Алексей Учитель 
Гоша Куценко: «В Израиле предлагал туристам эротические приключения с Аватаром»