- Потом понял, что никакая мама здесь не поможет, - вспоминает Алексей Мельников, 24 года назад выполнявший в Афганистане свой интернациональный долг. - Тут даже атеистом будь, но шёпотом всё равно повторяешь одно: «Господи, спаси и сохрани!». Сверху пули свистят, а тебе надо вставать и бежать. Не будешь двигаться - сразу убьют. Поэтому ребята вставали и стреляли в ответ. Пересиливая сковывающий страх, боль, щурясь от солнца и вдыхая раскалённый воздух. У меня тогда даже нормальной снайперской винтовки не было, дали автомат Калашникова, который со всем боекомплектом больше пяти килограммов весит. И стреляй как хочешь. Потом, правда, привык.
Два сапёра
В 1985 году Алексею исполнилось 20 лет. После того, как его друга привезли из Афгана в цинковом гробу, принял твёрдое решение: уйти на войну добровольцем. Все, кто узнавал об этом решении, презрительно морщились: «Сдохнешь ты там, доброволец!»
В те годы все советские люди невольно вздрагивали, слушая сухие сводки военных действий в Афганистане. Всё чаще задавался один-единственный вопрос: «За что умирают дети?» Сами дети не спрашивали. Они просто служили.
…Два года военной службы Алексей Мельников может разложить если не по минутам, то по боевым операциям. Это невозможно забыть. Центр подготовки в Узбекистане, потом Ашхабад, Кабул, Баграм… О том, как они «круто попали», парни понимали только после первого серьёзного обстрела, первого ранения, первого убитого друга.
- В Афгане ко многому сложно привыкнуть, - рассказывает Алексей, - во-первых, невыносимая жара летом, 45 градусов в тени - норма, и холод зимой. Во-вторых, сон. Я после дембеля долгое время вообще боялся засыпать. Как привыкнуть к тишине? В-третьих, отсутствие воды. Пока находимся в полку - всё нормально. Когда поднимаешься на определённую высоту в горах - доставка еды и воды только с помощью вертолёта. И не дай бог, нелётная погода. А как можно привыкнуть к смерти? Не передать словами, когда своими глазами видишь, как на какие-то полшага ошибается сапёр, как ему отрывает на мине ноги. А мы без сапёров вообще никуда ходить не могли. Когда через два года демобилизовывались, их осталось от всего полка два человека.
Мама, я живой
Каждая военная операция длилась несколько недель. В письмах, что летели на Родину, писали о погоде, природе и «мама, не переживай, я жив». Не все, правда, потом возвращались из бесконечных рейдов и операций.
- Встаёшь каждое утро и думаешь, что у тебя есть только одно состояние - здесь и сейчас. Описывать всё это родителям в письмах? Зачем? С позиции мирного человека сложно понять, что там тогда творилось.
Но больше всего молодому Лёшке в Афгане запомнились местные дети, с которыми они делились печеньем и которые порой подрывались… на их же минах. А ещё он никогда не забудет след босой детской ноги на замёрзшей земле.
- После таких моментов говорил ребятам: «А мы ведь неплохо живём! Нам хотя бы есть что надеть…» - вспоминает Алексей Мельников.
О боевом настрое
18-летнего Гену Бычкова в армию призвали сразу после окончания училища в 1979 году. Везли в никуда. Впереди - неизвестность. Если про Афганистан и говорили, то как-то несерьёзно - кто ж знал, что там такая война будет? А потом эшелон ребят собрали и отправили на Кушку. И понеслось…
- Говорите про боевой настрой? Какой он может быть в 18 лет, если мы толком автомат в руках держать не умели? Как воевать? Офицеры ненамного нас старше были, - рассказывает Геннадий, - сначала всё вроде спокойно, стреляли, конечно, по ночам… А потом первый рейд. Многое меняется, когда первый раз видишь кровь, когда перевязываешь раненых. Меня санинструктором тогда назначили. Поначалу погибших по глупости было много - палатки горели, взрывались… Мы не были приспособлены к войне, а она имеет особенность быть неожиданной.
Зато с местными жителями ребята в первый год даже в футбол вместе играли. Правда, после того как по ночам начали пропадать солдаты, а утром их находили убитыми, доверие растворилось. Днём афганцы улыбались, ночью стреляли. Тяжело было ребятам привыкать к тому, что утром ты разговаривал с человеком, а вечером его убили. Потом привыкли. Всю боль солдаты опишут тремя словами «война, погиб, судьба». И прибавят: «Загрузили в самолёт - отправили в гробу домой».
Не нужны?
Сейчас Геннадий уверен, если сядет за руль и поедет по тем провинциям, где когда-то служил, то не собьётся с пути. Два года Афгана не выкинешь из головы.
- Я стараюсь не вспоминать ужасы войны, но иногда по ночам сознание упорно возвращает в те годы, в мои 18 лет, под палящее солнце Афгана. Всплывают в памяти лица, разговоры, и думаешь утром: ну почему опять?
Что воевал за страну, которой это по большому счёту оказалось совершенно не нужным, ему не жаль. Тогда верили в то, что если они здесь, значит, так надо Родине. Родина действительно «отличилась», исчезнув через два года после окончания войны с карты мира. А России бывшие афганцы стали не особо нужны.
- Мне не обидно за то, что я воевал за несуществующую страну, тогда это было необходимо, - говорит Геннадий. - Гораздо обидней мне было, когда однажды я попросил у начальства оздоровительную путёвку, а меня выставили за дверь. Знаете, что сказали? «Афган? Воевал? Ну и что? Мы же тебя туда не посылали!». Вот с таким отношением невозможно смириться. Ребята в Афганистане жизни оставляли и никогда не спрашивали, зачем их туда, собственно говоря, послали…
Сегодня Омск вспоминал омичей, погибших в Афганистане 
В Омской области пройдут кинопоказы ко Дню памяти воинов-интернационалистов