Реставратор - все равно что пластический хирург. Есть полотна с "хроническими заболеваниями", которые нуждаются в регулярном осмотре. А есть такие, которым только "хирургия" и может помочь. Иначе картина просто погибнет.
- Главный принцип в нашей работе, как у врачей, - не навреди, - говорит реставратор Омского музея изобразительных искусств имени М. А. Врубеля Наталья Минько. На днях она отмечает творческий юбилей.
- Неужели картину, например, 16 века можно реставрировать бесконечно?
- Не обязательно реставрировать, чтобы полотно выглядело как новенькое. Достаточно бывает где-то укрепить, где-то устранить следы времени. Но мне приходилось и такие руинированные вещи восстанавливать, что там только реставрация и могла картину спасти.
Дактилоскопия для картины
- Наталья Григорьевна, реставраторы ведь должны обладать познаниями в самых разных сферах?
- Да, мы сталкиваемся с химией, биологией, физикой. Приходится работать с аппаратами специальной диагностики, заниматься экспертизой, а она предполагает и рентгенографирование, и использование инфракрасных и ультрафиолетовых лучей.
- Бывает, что после таких исследований обнаруживаются новые факты? Например, год или автор, под которым картина к вам поступила, не соответствует действительности?
- Конечно. Картина "Мадонна с младенцем" на реставрацию пришла как работа 19 века неизвестного автора. Мы сделали рентгенограмму, которая позволяет идентифицировать почерк художника. Это как дактилоскопия, где видно, с какой силой мастер нажимал на кисть, какова плотность нанесенного мазка. Если художник профессиональный, рентгенограммы, сделанные с его картин, очень похожи. Так удалось установить, что картина написана не в 19, а в 17 веке мастером французской школы Вуэ.
- Насколько музей укомплектован и оснащен технически, чтобы проводить такие исследования?
- Самое необходимое есть. Но чтобы сделать тот же рентген, мы обращаемся в лабораторию судебно-медицинской экспертизы. У нас нет оборудования для проведения химического спектрального анализа, а судмедэкспепрты с удовольствием откликаются на просьбы помочь. Им тоже интересно.
Копия-"гастролерша"
- Вы говорите, у каждого художника свой почерк. Значит, среди них есть такие, которые подделать проще или, наоборот, сложнее...
- Наверное. Но лично мне подделки не попадались - только копии. В нашем музее есть несколько копий, переданных еще в 20-е годы из Государственного музейного фонда. Например, "Даная" Рембрандта, сделанная в конце 19 века русскими художниками-академистами. Раньше копии считались второстепенным продуктом. Но благодаря копии те же студенты омского худграфа могут посмотреть на Тициана, Рафаэля, раз уж сами оригиналы находятся за три тысячи километров...
- Но ведь это все-таки не Тициан и не Рафаэль...
- У копий тоже бывает звездный час. Когда в Эрмитаже "Даная" была облита кислотой, по стране стали искать копии в помощь реставраторам. И оказалось, что она есть только в Омске. Наша академическая копия одиннадцать лет пробыла в Эрмитаже, именно по ней восстанавливали знаменитое полотно. А когда она вернулась в Омск, ажиотаж на картину был огромный. Теперь она настолько востребована, что "гастролирует" по городам, ее постоянно просят на выставки.
- Как Эрмитаж вышел на омскую "Данаю"?
- Про нашу картину вспомнили случайно: в 50-х годах она находилась на реставрации в реставрационном центре имени Грабаря.
Муза вместо технологии
- А как вы пришли в профессию?
- Просто хотелось заниматься чем-то интересным. В 1977 году впервые поехала на стажировку во Всесоюзный научно-реставрационный центр имени Грабаря и по итогам аттестации получила сразу вторую категорию, а через некоторое время - первую.
- Для реставратора какой художник - самый лучший?
- Тот, который с уважением относился к технике работы и тем самым заботился о сохранности картины в будущем. Качество холста, красок, грунта, подрамника, который для картины как позвоночник для человека, - все это было важно для русских художников. С зарубежными авторами вообще парадокс: чем старше вещи, тем лучше их сохранность. Прежде чем художник 17-19 века прикасался кистью, краснодеревщик специально готовил под живопись доску, показывал эту доску членам гильдии, комиссии по-нашему, те ставили на нее печать, подтверждающую, что она годится для живописи. Это была настоящая культура работы.
- А сегодня?
- А сегодня в основном только Муза.
- То есть современные художники добавят головной боли будущим реставраторам?
- Есть такие работы, которые уже сейчас нуждаются в нашем "вмешательстве". Современная живопись попадает на стол реставратора чаще, чем все остальное. Для нее даже новые материалы нужно подбирать: классические средства уже не годятся.
- Художник всегда ждет отклика. Как, на ваш взгляд, публика воспринимает современное творчество?
- Если судить по нашей книге отзывов, "вечное" привлекает зрителей больше. Люди к классике тянутся.
- Трепет перед "вечностью" у реставраторов проходит с годами, или нет?
- Лично у меня он существует до сих пор. Перед любой картиной.
- Помните свое первое профессиональное открытие?
- Да, я сделала его на первой же стажировке. Мне выдали работу неизвестного художника в жутком состоянии. Я сняла ее с подрамника, а за ним в уголке подпись - академик Жилиарди. Потом в каталоге Эрмитажа в разделе испанская живопись 19 века я наткнулась на это же изображение. Оказалось, что наш русский академик сделал копию с известной работы.
- Человека все чаще заменяет машина. Нет ли такой опасности в будущем для вашей профессии?
- Техника всегда будет только в помощь. Потому что основной инструмент реставратора - руки.