Великая Отечественная война в воспоминаниях Михаила Шевченко, бывшего артиллерийского наводчика, предстает не самым плохим временем. Нет, крови и смерти хватает и в его рассказах, но ветеран вспоминает и то, как в самые сложные моменты ни он, ни его товарищи не теряли оптимизма, способности шутить и полной уверенности в победе.
"Даже под пулями и снарядами мы писали письма о том, как у нас всё хорошо", - улыбается Михаил Иванович, гвардии лейтенант в отставке. Свой боевой путь от Ахиджана до Праги он отмеряет не годами, а благодарностями Сталина.
"Я был отличным наводчиком..."
Службу свою в 1941 году Михаил Шевченко начал с небольшого обмана. "Война застала меня и других ребят из детдома на военном заводе в Таганроге, - вспоминает Михаил Иванович. - Нас человек тридцать при эвакуации завода оставили уничтожить всё, что нельзя было увезти".
После выполнения задания Михаил Шевченко - специалист военного производства - должен был вернуться на завод. И это стало большой проблемой. "Чёрт те где он тогда уже был, завод этот, - смеётся ветеран. - Мы поехали сначала в Ростов, потом в Астрахань, потом в Азию. Всё не могли найти, и вот в Ахиджане решили, что хватит - пора на фронт!
...Через несколько недель молодой солдат, ставший благодаря детдомовской прозорливости наводчиком в артиллерии, попал в... Иран. "Немцы нас там не ожидали, так что мы их быстро "задавили", - вспоминает дедушка".
Настоящая война началась для Михаила Шевченко с высадки в Туапсе и защиты Кавказа.
- На Кавказе случай был, - продолжает ветеран. - Немцы отступали, разведка доложила, что ушли далеко. Мы отправились их догонять. Шли как бы по ложбине между хребтами и все время справа и слева костры в лесу видели. Думали, наши. Часам к шести утра остановились позавтракать на одной полянке. Только сели, как нас бричка догоняет. Смотрим, а на ней русский и два немца сидят, и бидонов с едой полно. Оказывается, справа и слева немцы были, мы их обогнали. Что делать? Их там три батальона, а нас тут только кучка, несколько десятков. Разделились на две группы, засели на хребтах, а на дороге поставили три "максима". Они, кстати, все три и отказали потом. Но все равно мы тогда немцев положили до чёрта. А после боя ординарец мне жалобно так говорит: "Товарищ гвардии лейтенант, а мы разве попадём ещё к своим?" Я ему: "К обеду или мы к нашим прорвёмся, или они к нам подойдут". Ну, точно, вскоре два танка к нам подошли.
Ранило после войны
Из 82 человек, с которыми призывался Михаил Иванович, за всю войну погибло только 18, всё-таки артиллеристы гибли гораздо реже пехотинцев. "Некоторые, кстати, гибли дурной смертью: один в костёр лицом свалился, другого чеченцы зарезали, - вздыхает ветеран.
- Как-то на территории Польши мне удалось в упор танк подбить, - говорит он. - А один раз на Карпатах впросак попал. Поднялись на оставленный немецкий пункт, но не учли, что немцы свои укрепления заранее "пристреливали" на случай отступления. Только расположились, как жахнуло! С первого же снаряда крыша блиндажа слетела. Ох, как мы все вниз-то катились, кто в чём был.
А вот ещё случай: идём как-то со связистом, ординарцем и разведчиком. Тут на нас шесть или семь наших же самолётов заходят. Мы засели, слышим из кустов: "Повторите, ястребы, повторите". Это, оказывается, корректировщик. Мы подошли, а он ещё: "Повторите". Я ему автоматом по каске как дал со всей силы! Я тебе, гад такой, повторю! Ну, мы его тут же представителям СМЕРШа отдали.
Пройдя всю войну без серьезных травм, ранение лейтенант получил уже после окончания боевых действий. Случилось это под Прагой.
- Мы ехали на грузовике с солдатами, когда по нам дали очередь из пулемёта. Шофёра сразу убило. Мне попали в руку и в ногу. Но я быстро сообразил, что к чему, крутанул руль и в здоровый кедр врезался. Меня-то придавило в кабине, но солдаты выскочили и начали бой.
В результате того столкновения и последующего скитания по госпиталям ветеран остался хромым: одна нога короче другой. "Когда молодой был, девки этого не замечали, - смеётся бравый дедушка, который умудрился жениться... заочно. В разгар войны.
- Моему другу Илье Тищенко сестра из Киргизии письма присылала, потом его ранило, а я возьми и напиши ей. Она ответила, что брат погиб, отец в трудармии, мать больная, сестрёнки младшие на ней, а налоги большие. Почерк у неё такой замечательный был, а писала она брату часто, так что письмо это, видимо, цензура и не открыла. Ну я и подумал, что Берлин ещё далеко, и надо бы помочь семье друга. Взял в штабе справку и отправил ей своё... заявление в ЗАГС. Семья офицера ведь будет освобождена от налогов. А через некоторое время получил свидетельство о браке. Жену свою три года в глаза не видел и про брак этот забыл. А в августе 1946 Илья меня нашёл и позвал к себе. Так у меня жизнь после войны и сложилась. Что вам ещё сказать? Детей вот трое, а сыну скоро шестьдесят будет...
Жизнь без ретуши: 66 лет ветеран пытается забыть войну 
Ветеран из Омска Николай Самойлов примет участие в параде Победы в Москве