Привычка говорить
- Сергей, для начала традиционный новогодний вопрос – когда-нибудь в свой жизни «дедморозили»?
- Конечно. Только это было очень давно – на третьем курсе института. Но это был совершенно чудный Дед Мороз, сыграть которого нужно было… голосом на радио.
- Но актёрские гены, наверняка, сыграли в вас намного раньше третьего курса института?
- Вы знаете, я до пятого класса вообще не хотел быть актёром. У меня мечта была – стать океанологом. Океан, несмотря на границы, никому не принадлежит. Это свободное пространство и неизведанное пространство. Неизведаннее, чем космос. Но мечта не сбылась по той причине, что я никогда не знал химию и за всю жизнь не решил ни одной химической задачи. А вот экзамен сдал. Как – сам не пойму. Если бы Менделеев был жив, он поставил бы мне памятник.
Путём невероятных измышлений и зрительной памяти я умудрился вывести реакцию вещества, формулы которого я попросту не знал. И это было самое большое «химическое» открытие в моей жизни. А вот тот день, когда я появился в театре – не помню. Но я не жалею, что стал актёром. Это возможность быть свободным, возможность прожить много жизней.
- Каждый раз вживаетесь в роль?
- Если честно, я не понимаю, что такое – вжиться в роль? Всё, что было сыграно в моей жизни за кадром, в кадре и на сцене - это не попытка стать другим человеком. Это попытка собрать в себе определённые позиции, которые есть у каждого человека. Ты просто вытаскиваешь их на поверхность, исходя из своих реалий. Я такой, какой есть.
- И, тем не менее, успех к вам пришёл после «озвучек» рекламных роликов и работы на радио…
- Не всё так просто и гладко. Я прошёл 47 кастингов, на которых провалился. А работать начал в 1993 году на радио «Максимум». Наша команда занимались производством рекламных роликов, причём и для других радиостанций тоже. С 1995 года в моей жизни появилось телевидение, с 2000 – документальное кино. И знаете, оказалось, что озвучивать документальное кино намного интереснее. В этом есть некий просветительский момент. Ведь не секрет, что та профессии, которой я занимаюсь, всё-таки достаточно развлекательная.
- Голос для вас – основной инструмент. Беречь его приходится тщательно?
- Я и берегу – всё время работаю. Нужно находится в постоянном тонусе – иначе никак. Если делаешь большие паузы – становится не комфортно. Это привычка говорить. Но я не работаю диктором. Я работаю человеком, который рассказывает истории. И не важно – это 15 секундный ролик, или полуторачасовое кино.
«Мораторий» на Чехова
- Через столько лет публичности, удовольствие от этой развлекательно-просветительской деятельности получаете?
- Получать удовольствие от профессии – очень важно. Хоть мне и не очень нравится то, куда у нас двигается телевидение, кинематограф, театр.
- А если конкретней? Чего не хватает российскому телевидению и театру по мнению Сергея Чонишвили?
- Истории. Меня трудно обвинить в том, что я не люблю Чехова. Люблю. Но на сегодняшний день нужно просто вводить мораторий на Антона Павловича. Потому что наша драматургия остановилась на Чехове и вперёд не двигается. Весь мир идёт вперёд, а мы холим и лелеем то, что у нас есть. Однажды Андрей Битов сказал замечательную фразу: «Будущим русской литературы станет её прошлое». И лично мне очень хочется опровергнуть эти слова. Что касается телевидения, то сейчас забывается, что когда-то оно было основным источником информации. Просветительская часть, о которой я уже говорил, в расчёт не берётся.
Мы страна, в которой в семье может не быть холодильника, но телевизор будет обязательно. Это некий источник информации, который напрямую воздействует на сознание. И если его использовать исключительно в плане развлекательном, решать за население, что ему нужно смотреть, а что нет, то мы и получаем на каждом канале своё кулинарное шоу. Передачи клонируются. На самом деле они все одинаковые, различаются лишь лица ведущих. Было бы здорово, если телевидение начнёт вносить в жизнь людей частичку культуры.
- Продолжая тему театров, не могу не спросить про омские подмостки. Что для вас значит выражение «театральная жизнь Омска»?
- Попытка сохранить свою культуру. Потому что можно жить в Москве и не знать где находится театр «Ленком», но когда люди, родившиеся в Омске, где нет 9 миллионов человек, не знают, что такое драмтеатр, мне становится грустно. Мы живём в веке потребительском, поддержание театральных структур напрямую зависит от того – модно или нет? Но здесь сложно что-то сделать. Почему у нас сейчас все помешаны на пиаре? У нас общество становится склонным к желтизне и некрофилии. Если сыграть того же «Гамлета» и при этом раздеть всех актёров – то получится скандальная постановка. И зритель на это пойдёт. Нас ничего не интересует, кроме частной жизни другого человека. Почему я заговорил о некрофилии? Потому что неприятно наблюдать, как на каких-нибудь похоронах появляется человек и начинает говорить, что он с покойным такими большими друзьями был!..
Уходят люди, которых заменить невозможно. А института взаимозаменяемости у нас нет. Ну не приходит на место академика Лихачёва академик «Лихачёв №2». И вообще, по закону Мерфи, количество разума на земле не меняется, а вот население постоянно растёт.
«Боюсь умереть раньше времени»
- Сергей, вот интересно, какую бы роль в фильме вы бы никогда не сыграли?
- Человек-артист зависит от многих вещей: от режиссёра, материала, пьесы, костюма… На определённый промежуток времени ты зависишь от конкретного работодателя. Но чем бы я не хотел заниматься, так это повторением. В выборе роли главное – это материал, который предлагается. А я отношусь к категории тех идиотов, которые всё-таки читают сценарии, а не спрашивают «Что я здесь делаю?». Второй вопрос – партнёры. Есть имиждевые режиссёры, сниматься к которым я бы никогда не пошёл, потому что знаю принципы их работы, и не имидживые люди, с которыми мне просто интересно и приятно работать.
- А если бы вам, к примеру, предложил роль Жак Ив Кусто? Согласились бы?
- Боюсь, что внешне я пока не очень похожу на известного океанолога. К тому же, я отношусь к себе с точки зрения того, могу я что-то сделать или нет? В своё время я очень хотел сыграть Ганина из Набокова. Но так и не сыграл. И никогда не сыграю, даже если мне его предложат. Ты должен реально оценивать свои силы. А делать подтяжки, красить волосы или закачивать ботекс – я не собираюсь.
- Сергей, за последние годы вы проявили себя не только на радио, телевидении и сцене, но и в литературной деятельности. Чем-нибудь ещё заняться хочется?
- Литература для меня - полупрофессиональное хобби. Я хочу получать удовольствие от того что я делаю. Почему я этим занимаюсь? Для меня это кино на бумаге. Которое не зависит ни от камеры, режиссера, погодных условий, артистов. Я сам себе режиссёр. А вообще хочется заняться дайвингом, планирую в ближайшие лет пять проявить себя как режиссёр. Хотелось бы больше путешествовать. Потому что, когда ты меняешь картинку перед глазами, то накопившиеся проблемы кладёшь в чемодан, а потом понимаешь, что всё на самом деле не так серьёзно.
- Сергей, а вы чего-нибудь боитесь в своей жизни?
- Боюсь умереть раньше, чем успею сделать все, что запланировано. Боюсь потерять вкус от жизни. Я был в состояния, когда казалось, что всё, тебе ничего не хочется и ты умираешь. И это чудовищное состояние. Ты становишься папоротником, причём папоротником без перспективы – вырастаешь одной веткой в бок – и всё. Но прелесть жизни заключается в движении. Я видел молодых мальчиков, которым было 50-60 лет и глубоких стариков, которым в душе – все те же 20 лет. И мне очень жалко тех молодых, которым в душе – далеко за 60. Лично я всегда стремился к тому возрасту, в котором сейчас нахожусь.
- И ни о чём не жалеет?
- Жалею. Я слишком долго пробивал головой те кирпичи, которые можно было не пробивать. Не потому, что пробивать их не нужно было, а потому, что обстоятельства так сложились. Биография моя сделана вопреки всему. Другой человек на моём месте давно бы завязал с профессией, разочаровался в жизни, спился или вообще – умер бы. Но я всегда считал, что я родился – для праздника.
- Раньше вы всё время говорили про Омск, как о городе, в котором прожили большую часть жизни. Здесь можно родиться для праздника?
- Интересно, но сейчас я уже не могу сказать, что прожил здесь большую часть жизни – время идёт. Но ностальгия по Омску осталась. Хотя я не могу сказать, что это – мой любимый город. Я с трёх лет мотаюсь по нашей стране в таком количестве, что успел полюбить и разлюбить очень много мест. Я обожал депрессивный осенний Питер, Киев, очень люблю большой Каньон в Америке. Я два раза мог остаться в США и работать там, но я вернулся в Россию. Потому что мне не интересно повторять то, что уже было в моей жизни. Что касается Омска, то здесь я люблю драмтеатр, люблю ещё не отстроенную набережную, зелёный остров, по которому я гулял после школы. Но я всегда хотел уехать из Омска. Мне здесь было тесно, несмотря на то, что жить в этом городе было весьма комфортно. И я знал, что после окончания института не вернусь сюда жить. Мне хотелось строить свою биографию. И не хотелось возвращаться в ту прекрасную среду, где я долгое время был бы «Серёженькой». Может быть, лет эдак до 40.
А быть инфантильным очень не хочется. Лучше набивать шишки своей головой, делать ошибки, но строить биографию своими руками. Оставаться молодым и умереть неожиданно в тот момент когда у тебя миллион планов.
Досье
Сергей ЧОНИШВИЛИ, актёр театра и кино, заслуженный артист России. Родился в 1965 году. В 1986 году окончил театральное училище имени Щукина и был принят в труппу театра «Ленком». Его голосом озвучена большая часть рекламных роликов на телевидении.
«Сделайте свой Сибирский Голливуд». Анатолий Белый о киноиндустрии в Омске 
Борюсь с зомби в искусстве. Народный артист рассказал о творческом поиске 
Алексей Воробьёв: «Делаем прививку от суицида» 
Игорь Гавар: «Больше улыбайтесь – красивее будете в старости» 
В чём сила, брат? О чём поют «Смысловые галлюцинации»