Мы все привыкли, что война это мужское занятие. Но среди афганцев есть и женщины – продавцы, медики и парикмахеры. Поэтому мы в редакции приняли решение рассказать женскую историю о войне. Благодаря общественной организации «Боевое братство» мы дозвонились до медсестры Ирины Новиковой. Ирина Петровна согласилась встретиться с нашим корреспондентом.
Поездка по желанию
- Расскажите, как вы оказались в Афганистане, ведь не женское это дело – война?
- Медики тогда считались военнообязанными. И мне в 1985 году пришла повестка из военкомата. Но в ней ничего не говорилось о цели вызова. Когда я пришла в военкомат, люди, которые выходили из кабинета рассказывали, что им предложили ехать на учёбу. Когда я зашла в кабинет, то была уверена, что тоже отправят учиться. Но мне предложили ехать в дружественную республику Афганистан. Я, конечно, сразу сказала нет.
- Сначала отказались, но потом передумали?
- Меня попросили так категорично не решать, всё-таки там ребята гибли. В общем, в военкомате мне 3 дня дали на раздумье. Должен же кто-то оказывать помощь, быть рядом. Я ведь никого не знала, кто был там, в прессе этот вопрос не освещался. Я советовалась с родственниками. Они были против. Но я, вопреки их мнению, в итоге приняла решение ехать. Я не задавалась вопросом, зачем эта война. Просто надо было ехать и помогать нашим раненым.
- Вот вы решились, и что было дальше: пришли в военкомат и согласились ехать?
- Не всё так просто. Чтобы поехать на войну, нужно было ведь ещё характеристики собрать. В горздраве, в комсомоле, в райкоме. Даже запрос в Москву делался. Я ведь ехала выполнять интернациональный долг.
- Кроме вас ещё кого-то из знакомых вызвали на войну?
- На тот момент я работала в терапии в медсанчасти №11, и из нашей больницы призвали только меня. А в момент оформления документов я уже познакомилась и с другими женщинами, которых отправляли в Афганистан. Два продавца, парикмахер, и я. Вчетвером поехали в январе 1986 через границу.
- А если бы вы знали, что вас там ждёт, согласились бы ехать?
- Нашим солдатам нужна была медицинская помощь, и мы её оказывали. Да и относились легкомысленно, молодые же были. Часто рисковали собой. Ежедневно ездили по кишлакам, когда на 10 дней уезжали, когда на 5. Наш отряд постоянно под прицелом был. Только сейчас об этом задумываюсь.
Лечили и агитировали
- А где вы жили в Афганистане?
- Наш отряд базировался в Герате, на базе 101 полка. Но мы не подчинялись полку, а напрямую дивизии. У нас была своя территория, огороженная сеткой. Стояли палатки, в которых жили солдаты и офицеры, а я жила в модуле на территории. У нас даже техника была своя: БТР, звуковещательная станция, кинобудка. Отряд был небольшой, 15 человек. Поэтому когда мы выезжали в кишлак, приходилось брать охрану и сапёров.
- А в чём суть работы в кишлаке?
- Мы оказывали мирную помощь афганскому населению. Выдавали гуманитарную помощь. Раздавали керосин, чтобы не было диверсий на трубопроводе, раздавали муку, сахар, обувь, одежду и оказывали медицинскую помощь. Но целью была не только помощь местному населению, но и разведка. Чтобы потом сформировать боевые операции на основании полученных данных.
- Судя по вашим рассказам, местные жители жили в нищете, если муку и одежду раздавать приходилось.
- Как и везде, там есть и богатые и нищие. У них вообще образ жизни другой, свои традиции. Зимой они в сланцах ходили, а то и босиком. Мы удивлялись, предлагали обуться, холодно ведь, а они говорят «в ногах дырок нету, не продует». С одной стороны хлеба нет, но было то, чего на то время не было у нас в России. Те же видео и компьютеры для нас были в новинку.
- Вы тоже участвовали в разведывательной деятельности?
- Да нет, я была приманкой и работала медиком на женской половине. Смотрела афганских женщин. А в этот момент группа переводчиков общалась с людьми в кишлаке. Хотя я тоже участвовала в агитации: мы таблетки заворачивали в листовки. В них был призыв к миру между советским и афганским народом. Я даже несколько листовок сохранила на память.
- Ну и как, помогала агитация?
- Люди по-разному воспринимали. Кто-то благодушно, некоторые тут же выбрасывали, иногда даже швыряли в тебя этими листовками. Но в тоже время мы лечили местное население, и они были благодарны. Они же по 10-20 лет врачей не видели.
- Местные жители к русским как относились?
- Встречали по-разному. Иногда воспринимали в штыки. И обстрелы были, и камнями забрасывали. Были кишлаки мирные, где встречали доброжелательно, но настороженно. А иногда бывало, что вроде бы мирный кишлак, встречают хорошо и все благожелательны, но на обратной дороге сапёры узнавали, что путь заминирован и приходилось маршрут менять.
- Работа у вас мирная, но наверняка разные инциденты бывали?
- Конечно, и не раз. Однажды приехали в кишлак, а мимо села проходила банда местного командира. Они нас окружили. Пришлось замполиту, который с нами ездил, выйти на разговор и он их убедил снять окружение. В другом кишлаке начался обстрел и одного из наших ранили. Он был в бронежилете, но пуля попала сбоку, и получил сквозное ранение лёгких. Пробило пулей и партбилет, и военник, и блокнот.
- Надеюсь, он выжил?
- Я его сопровождала на вертолёте в госпиталь. Он всю дорогу переживал, что у него дома и не знают, что он в Афгане. Он один у родителей, а своих детей у него шестеро. Но вот недавно я узнала, буквально пару лет назад, что парень выжил.
Мусульмане очень удивлялись
- Страна исламская, традиции отношения к женщинам у них специфические. На вас это отражалось?
- Женщина без паранджи выйти не может. Они на меня с интересом смотрели. Как это так, я нахожусь среди мужчин и без паранджи. Когда мы были в кишлаках и нас угощали чаем, я сидела с ними, а женщины удивлялись, выглядывали в щелку. Один раз мулла даже не сел с нами за стол, потому что не положено.
- Местные женщины, наверное, тоже многим интересовались. Образ жизни ведь совсем другой…
- Это правда, на женской половине много спрашивали. Проблема в том, что переводчика туда не пускали, но я уже научилась некоторым словам и на таком примитивном уровне мы могли с ними разговаривать.
- Язык, наверное, до сих пор помните?
- Да нет, вспоминаются отдельные слова. Например, «чимариз» - «что болит?», или «пискари» - «укол». Специфические термины, которые были самыми ходовыми, помню до сих пор.
- Женщины там совсем бесправны?
- Да нет, в одном кишлаке всем управляла женщина. Она и у нас в Союзе бывала. Приезжала на московский фестиваль молодёжи и студентов. В то время, когда она была беременная, мы приехали в их кишлак. У нее давление высокое. Так она меня не отпускала, пока не нормализую давление. А мой отряд уехал, и оставили меня.
- Не страшно было?
- Страшновато без охраны оставаться, но обошлось. За мной вернулись, и мы без приключений поехали в расположение. Кстати, она даже обещала, если дочь родится, назвать её Ириной. Не знаю, назвала или нет, мы уже в этот кишлак не приезжали.
Чуть в плен не попали
- А вообще заманить в плен не пытались?
- Нас однажды хотели заманить на обед, чтобы в плен всех взять. Один из полевых командиров собирался уходить в Иран и хотел прихватить с собой пленных. Все обставили как званный обед, на котором нас и собирались захватить. Хорошо, что переводчик услышал отрывки разговора и уговорил офицера не ехать в кишлак. Офицер сначала с ним не соглашался, но потом, когда узнали, что могло произойти, поняли, как нам повезло.
- Действительно опасная работа. Оружие-то у вас было?
- Я была вольнонаёмной. У солдат было оружие и форма. А мы ездили в гражданке. У меня только граната была в кармане, ни бронежилета, ни каски не было. Даже на боевые выезды. Идут бои, а мы стоим на точке, и к нам приносят раненых.
- Не дико после войны вернуться в мирную страну?
- Тяжело было адаптироваться. Уже и обстановка была другая и взгляды на жизнь. И к тебе настороженно относятся, и ты перестраиваешься в отношении к жизни.
- После войны остались в профессии?
- Я назад вернулась в 11 медсанчасть, в отделение челюстно-лицевой хирургии. А в 1990 году услышала по радио, что открывается геронтологический центр «Куйбышевский» и перевелась туда медицинской сестрой.
- С чем связана такая перемена в жизни?
- Там сначала обещали сотрудникам квартиры выдать, но видите 20 лет прошло, а до сих пор живу в частном секторе. Но, тем не менее, осталась работать в центре, а сейчас учусь в гуманитарной академии на социального работника. Для моей нынешней профессии необходимо. Я работала сначала просто медсестрой, потом старшей, потом главной медсестрой центра.
- И как вам с бабушками и дедушками работается?
- Те же дети, только требуют больше внимания к себе. Их жизнь поломала не один раз, у всех свои судьбы и характеры. Они все знают, что я была в Афгане. Очень уважительно относятся.
- Существует особая общность людей – афганцы, в чём тут особенность?
- Да мы много общаемся, праздники вместе проводим, выезды, по школам ходим, с ребятами разговариваем. Школьники вообще много интересуются нашей жизнью там, местными традициями. А почему сложилась общность… видно сказывается общая история. Интересно те события обсуждать с очевидцами, а не с людьми для которых это как фильм или книга. Из своего отряда ни с кем поддерживать отношения не получается, все разъехались по своим республикам. Но с некоторыми переписываемся в Интернете, а в «Боевом братстве» встречаемся и общаемся.
Фото из архива Ирины Новиковой
«Я просто хочу жить»