Александр Минжуренко: «Местная политика не востребована в обществе»

По словам известного в Омске политика, а ныне вузовского преподавателя Александра Минжуренко, бойкотировать голосование было бессмысленно, но другого выхода при отсутствии конкуренции не было.  

Александр Набатов, «АиФ в Омске»: Александр Васильевич, я думаю нельзя в начале нашего разговора не обсудить итоги выборов, которые прошли в Омске 10 сентября. Явка на голосовании в горсовет едва превысила 20%. С чем это связано: людей не беспокоит местное самоуправление или таким образом они проявили протест?

Александр Минжуренко: У нас на выборах и интриги не было. Может быть, ещё поэтому такой низкий процент. Людей, конечно, беспокоит ситуация в городе. Но они не понимают, что может измениться от их явки на избирательные участки, если  всех конкурентов для определённой партии отстреляли ещё на подходе. Я имею в виду представителей правого фланга, которых можно было хотя бы для интриги оставить в бюллетенях. Тем более что это и не такие уж впечатляющие конкуренты, чтобы их сильно бояться. Но всё равно поспешили избавиться даже от таких слабых спарринг-партнёров. В Москве же допустили самовыдвиженцев и независимых кандидатов. Может у них тоже были огрехи и помарки в подписных листах, но к этому не стали придираться. Я по второму образованию юрист и знаю, как устроены наши законы. Не случайно у нас есть печальная поговорка из прошлого: друзьям всё, врагам – закон. А ведь по букве и по духу закона о выборах отбраковываться должна та подпись, которая уже точно не соответствует действительности. Например, у человека фамилия одна, а номер паспорта не совпадает. А если допущены исправления, какие-то помарки… они в законе даже не называются погрешностями, но у нас проявили излишнюю  строгость и уничтожили последнюю интригу. Перестраховались и - оставили омичей без выбора. Отсюда и падение интереса. Я вообще думал, что на выборы придёт ещё меньше людей. Хотя и действующая картина печальна. Отбивается так и не сложившаяся привычка к гражданскому самоуправлению. А ведь это неправильно, что мы не можем выбирать достойных кандидатов на управление нашим общим городским хозяйством.

Явка не удивила

- Но всё-таки не стоит забывать о протестном электорате. Кажется, что многие решили занизить явку и показать депутатам, что они их не представляют.

- Внутри аудитории, которая отказалась от прихода на выборы, есть и такие, кто осознанно выразил протест, а есть и те, кто не позиционировал себя таким образом. Они уверены, что и без них всё решат. Есть и пассив, которому всё до лампочки. А ведь это тоже форма протеста, хотя и не сформулирована чётко. Надо признать, что в этот раз и я, когда увидел, что все интересные мне кандидаты и реальные конкуренты итоговым победителям отсеяны, решил, что выборов нет, и отказался участвовать в  этом спектакле. Более того, я как член избирательной комиссии в этот раз не пошёл работать на голосование, потому что мои усилия не нужны, раз нет выбора.

- В итоге мы получили не слишком разнообразный по политическим взглядам городской парламент. Но ведь этим людям выбирать мэра города. А насколько это выверенная позиция, что градоначальника выберет тот представительный орган, который выбирало абсолютное меньшинство омичей?

- После выборов мэра 2012 года и 17%-ной явки, я, как ни странно, не стал бы отрицательно относиться к тому, что мэра выберет узкая группа людей. Опыт последних выборов мэра нам показал, что выносить на широкую публику кандидатуру на пост мэра в наших реалиях не совсем эффективно. Ну не знают люди, что из себя представляют те функционеры, которые претендуют на этот пост и какие требования нужно предъявлять к кандидатам. Поэтому есть смысл персонам более подготовленным и включённым в городскую политику, тем, кто уже прошёл в горсовет, и понимает как всё устроено, выбирать «завхоза», управленца. Я давно говорю, что раз демократический механизм в полном смысле не используется, то есть смысл прекратить комедии вокруг определения градоначальника. Я бы дал возможность губернатору назначать себе заместителя по городу. И определять персону на эту должность будут специалисты, которые станут отбирать кандидатов не из политических предпочтений, а по умениям. Губернатор ведь заинтересован в том, чтобы в городе был порядок, и он вполне может поставить компетентного деятельного «завхоза», нет в этом термине ничего обидного. В итоге и губернатор, как актор принятия решения, будет в известном смысле повязан обязательствами перед назначенцем, будет помогать ему и будет нести ответственность за свой выбор перед горожанами. Это позволит как минимум исключить возможность войн между мэром и губернатором, о которых мы помним ещё со времён прежнего губернатора и нескольких градоначальников, которые пришлись не по вкусу Леониду Полежаеву. Если появится заместитель губернатора по Омску, то губернатор начнёт поневоле больше заботиться о городе. Он станет объектом и его забот. Мы ведь помним абсурдные времена, когда глава области о столице региона не то что не заботился, а на своих планёрках сидел и с замами обсуждал, как сделать городу хуже, чтобы насолить мэру. Я был этому свидетелем.

Конкуренции нет

- Мы говорим о том, что демократические механизмы в нашем случае перестали работать. А вообще они в какой-нибудь иной ситуации способны работать? Это демократия сама по себе несовершенна или у нас в стране она игрушечная?

Статья по теме

Пятилетка Вячеслава Двораковского

- Демократические процедуры работают при наличии реальной политической конкуренции. А её у нас и нет. Поэтому-то демократия превращаются в фарс. Изображаем только подобие. В прогрессивных странах с большим опытом народовластия политическая конкуренция есть. Там может быть всего две партии, три и больше, но они все реально борются за места, предлагают в борьбе программы и хотят реально понравиться горожанам. И  если мэр из какой-то из противоборствующих партий удачно сработал, то он способен выиграть и следующие выборы. Он всё время думает, как выглядит в глазах избирателей, а его конкуренты не сидят сложа руки, а ловят функционера на каждой ошибке. После чего говорят: «А вот наш кандидат такого бы не допустил, наш будет лучше». Даже однопартийцы поправляют своего ставленника, если он компрометирует общие идеалы и не справляется. И только так в реальной постоянной борьбе за избирателя мы можем получить хорошего управленца. А если этой ежеминутной борьбы нет, то мы получаем вялого и инертного мэра. У того же Вячеслава Двораковского не было мотивации: перед губернатором он не отвечает, перед населением – тоже...

- Говорят, что в небогатой стране демократия пробуксовывает. И похоже, мы переживали это всё в начале 90-х, когда правительство реформаторов понимало, что нужны чёткие шаги по экономической реформе, а перед ними сидели депутаты Верховного Совета, которые отказывались идти на непопулярные, но необходимые меры, чтобы не лишиться поддержки. Может быть, и сейчас перед выборами мы рискуем окунуться в этот популизм потенциальных избранников, в несущностные споры и показную конкуренцию?

- К сожалению, у нас почему-то многие политические институции стремятся выродиться в фикцию. Мы не просто небогатая страна, у нас очень высоко влияние того тоталитарного режима, из которого мы вышли в начале 90-х годов. Когда подавляющая часть населения имела одного работодателя – государство. А выступать против работодателя очень сложно. Против него и на Западе не принято выступать. Критиковать президента они могут, а работодателя не станут. А у нас президент и работодатель для многих одно и то же лицо. В советское время мы все были наёмными работниками государства, и даже с появлением частной инициативы эту сложную проблему решить не удавалось. Расшевелить людей очень трудно. Да и сейчас не зря же опорой власти часто выступают бюджетники. И демократия у нас не получилась не только потому, что экономически мы не так крепки, как хотелось бы, а потому что сохранялась колоссальная инерция. Голосовать против власти для многих страшно, непривычно, некомфортно. И эта тенденция возродилась. Сейчас Родина и государство опять сливаются в одно целое. Это совершенно неправильный постулат, но он работает для 86% населения. И насчёт популизма – это огромная проблема. Он и в 90-е годы хорошо работал: кто больше пообещает, тот и выиграет. Мы все знаем партию, которая ещё с тех лет только на этом популизме и держится на плаву и в Госдуме, потому что люди наивно верят в громкие лозунги. И вернёмся к вопросу выборов мэра Омска: избрание его вот этим небольшим кругом депутатов горсовета позволит избежать влияния популизма. В горсовете сидят подготовленные и обеспеченные люди, которые на пустые обещания не клюнут.

«Бойкот» не имеет смысла

 - На фоне сравнительного равнодушия к выборам не может не удивлять серьёзная активность омичей на разного рода протестных митингах и акциях. Возникла какая-то политическая контркультура, представители которой живут отдельно от электоральных циклов и не ходят на выборы. Хорошо ли это? 

- Скорее плохо. До этих выборов я сам был в другом лагере. У меня были резкие статьи против «бойкотчиков». Я говорил о том, что, если вы будете безучастны, изменения не произойдут. Да, сейчас у альтернативных кандидатов поддержка мала. Но я верю в прогресс, в то, что нужно работать с избирателем, убеждать людей. В итоге проценты будут нарастать и появится реальная политическая оппозиция, альтернативная сила. Хотелось бы вырастить её в регионе. Эта установка была у меня и в 90-х годах. Но когда конкурентов изначально отсеивают и выбирать не из кого - это удручает. Меня не радует этот протест молодёжи, хотя я тоже как бы с ними. Я же тоже не пошёл голосовать. И что? И без нас власть поделят. Не явились - и ладно!

- С другой стороны, у людей, которые ходят на митинги и не ходят на выборы, своя повестка дня. Разве это не похоже на ситуацию конца 80-х годов, когда люди выходили из партии, чтобы не сотрудничать с властью, чтобы от неё отгородиться. Ельцин в своё время положил партбилет на стол, а вместе с ним в итоге вышли все, и эта повестка дня оказалась важнее официальной. 

- Пока я не вижу такого совпадения, хотя этого хочу. Я всё время занимаюсь сравнением нынешней ситуации с перестроечными годами. Я тогда был в гуще событий, прошёл все стадии. Также положил партийный билет достаточно рано, когда за это ещё могли применить санкции. Меня только спасло, что я, будучи народным депутатом СССР, был не по зубам функционерам в провинции. Иначе такой демонстративный выход из партии был бы для меня фатальным. Тем не менее я очень боюсь того, что мы, ветераны политики, имея большой опыт, можем попасть под влияние стереотипов того времени. А времена сейчас другие. И очень соблазнительной ошибкой было бы всё новое втиснуть в термины и категории, в которых мы разбираемся. Я как историк понимаю, что в наше время ситуация может повернуться по-новому. Поэтому мне самому сейчас интересно, что вырастет из происходящего. Уверен лишь в том, что старые формулировки не подходят, а новые ещё не изобретены. Да, очевидно - что-то будет, какие-то изменения, но неизвестно, какие именно. Я сейчас к столетию революции пишу цикл статей о том времени и глубже стараюсь проникнуть в канву событий тех лет, чтобы написать просто о сложном. И много внимания уделяю Февральской революции. И мне представляется очень интересным резкий контраст тех лет: ещё совсем недавно у власти был высокий рейтинг, а потом - очень быстро  происшедшая революция, свергнувшая эту власть. Многие в то время были ошеломлены произошедшим, да и у историков до сих пор нет внятного объяснения причин такого быстрого изменения ситуации. Когда началась война в 1914 году, был подъём патриотизма: манифестации, авторитет царя взлетел на недосягаемую до этого времени высоту; добровольцев, шедших на фронт, в первое время некуда было девать, санитарные эшелоны были оборудованы на благотворительные деньги буржуазии. Нация слилась в единое целое; левые партии, выступавшие против войны, фактически исчезли. И куда всё это вдруг девалось в феврале 1917-го? При формировании моделей будущего нужно учитывать, что часто всё происходит неожиданно.

Почему они уезжают?

- Предлагаю вернуться в Омск. Молодёжь покидает город. Может быть, в глобальном плане это не страшно, но для людей, которые любят наш город и не хотят, чтобы он погибал, это большая беда. Или не всё так страшно?

- Я могу однозначно и без всяких оговорок сказать, что это отрицательное явление. Я с откровенной тревогой смотрю за статистикой утечки населения, тем более что социальный срез показывает, что уезжают грамотные и образованные. Я ничего позитивного в этом не вижу. Понятно, что талантливым людям хочется выходить на другие орбиты. В небольшом объёме это допустимо, когда из провинции едут люди в столицу завоёвывать мир. Но сейчас эта тенденция имеет слишком массовый характер. Я не хочу ухудшения городской среды. Но вряд ли подскажу какие-то радикальные способы изменить ситуацию.

- А я только хотел спросить, что с этим можно сделать…

- Всё-таки попробуем сформулировать. Бывая в разных городах, причём с похожими условиями: в Красноярске, Екатеринбурге, Тюмени, Томске - я вижу другую атмосферу. Почему-то. И дальше я могу только адресовать ваш вопрос нашему мэру, нашему губернатору. От них очень зависит эта атмосфера, которая может либо привлекать население, либо отталкивать. Почему, когда я приезжаю в Томск или Красноярск, люди с гордостью говорят про свой город? Омича только тронь, он говорит: «У нас всё плохо, валить надо!» Я как материалист, воспитанный на марксистких учениях, понимаю, что бытие определяет сознание. С экономики нужно начинать. Почему у нас слабая инвестиционная привлекательность? Почему бизнес не к нам идёт, а, наоборот, утекает? Молодёжь не находит применение, а зарплата у нас самая низкая среди соседей по Сибири, если не брать Туву и Республику Алтай. У нас как-то нажимают на одни пропагандистские рычаги: «нужно быть патриотом» и что-то подобное. Нет, ребята, давайте оставаться материалистами. Нужны условия. Не поедет молодёжь из города, если здесь есть хорошая работа, перспективы. Чтобы подняться и поехать нужно совсем потерять все надежды, это сложное решение. Я не понимаю, почему местные власти не создают для бизнеса привлекательной атмосферы. Помните, как появился на посту первого вице-губернатора Андрей Новосёлов и на первом же совещании дал установку экономическим министерствам, чтобы они по отношению к бизнесменам были как гестапо. Ну кто к гестаповцам пойдёт добровольно? Должно быть ровно наоборот, такая установка губительна. Да каждого бизнесмена, который приехал в Омскую область на разведку, сам губернатор должен с распростёртыми объятиями встречать. Это же рабочие места! Вот в Тюмени целый штат специалистов существует, который взаимодействует с бизнесменами, намеревающимися перебраться в их город. Приглашают людей, уточняют, с какими сложностями они столкнулись, чем можно помочь. Предлагают площадки и существенные льготы на первых порах.  Власти и других регионов это делают! Можно взять на вооружение. У нас же в лексиконе властей очень нечасто встретишь словосочетание «создание рабочих мест». Почему они о чём-то другом рассуждают, а этого приоритета не имеют?!

Центр всё взял на себя

- А может быть, у региона не так много рычагов управления: налоги уходят в федеральный центр, реальное руководство в руках сотрудников администрации президента, а не в кабинете губернатора. Может, в этом проблема?

- И в этом тоже. Я думаю, что всё дело в пассивности. Когда мэр или губернатор пассивны, то центральная власть всё на себя берёт. Да, действительно регионам мало оставляют инициативы. Но в тех же условиях работают и другие города, однако они не боятся брать на себя решение каких-то вопросов, которые относятся к ведению региона. Я сам был полномочным представителем президента в Омске, представлял здесь федеральную власть. Но в те годы были другие установки: я тогда подталкивал местные власти к самостоятельности.

- «Берите суверенитета сколько захотите»…

-Да, это была наша генеральная линия. И я видел, как в 1991 году местные и региональные власти были зажаты и спрашивали у представителя президента: «А можно мы тут площадку заасфальтируем?» И от имени Москвы нужно было им санкционировать это действие. Тогда мы, наоборот, делились властью, предлагали местным элитам самим решать вопросы, относящиеся к их ведению. Чиновники удивлялись: «И что, в Москву не надо звонить?» А потом они осмелели и заработали. Тогда у Полежаева был очень талантливый первый заместитель Валентин Третьяков, который быстро разобрался, какие зоны и сектора власти освобождаются, и сразу стал их осваивать. Молодец. Правда, когда они достигли максимума своих полномочий, пришёл аппетит: местные начальники хотели ещё большей самостоятельности, но это уже не позволяли нормативные акты и Конституция. Хотя, может быть, они и были правы: ещё больше можно было дать полномочий регионам. Другой разговор, что сейчас их опять урезали в правах.

- Не хотелось бы спорить с Марксом и вами, но не кажется ли вам, что всё-таки в базисе лежит не совсем экономика. Ещё глубже находится культура, и её, видимо, не хватает для того, чтобы построить страну не хуже, чем «у них там»  - в цивилизованных странах?

- С этим можно согласиться, мне это особенно печально, ведь в 90-е годы была какая-то позитивная динамика именно в смысле повышения уровня политической культуры, демократизации, появления либеральных и европейских ценностей. Мы это прививали и насаждали, мы тогда возделывали эту почву. И то, что сейчас налицо обратный вектор, и люди снова превращаются в обывателей в плохом смысле этого слова – очень печально.

-Неужели люди готовы ехать только за деньгами? Неужели только зарплата интересует людей, которые хотят уезжать? У вас нет ощущения, что очень многие люди переезжают или переходят в режим внутренней эмиграции отнюдь не из-за финансов?

- Термин «внутренняя эмиграция» на самом деле применим только к интеллигенции, у которой главное - духовная сфера. И действительно, зарплата для этих людей не в первом приоритете, их огорчает другое. Например, государственная идеология, которая у нас устанавливается. А это уже антиконституционно. Я-то вообще убеждён, что государство не должно вмешиваться ни в экономику, ни заниматься идеологией. Появляется госмонополия на точку зрения. Это очередное следствие того, о чём мы с вами начали разговор: отсутствует политическая конкуренция. У нас установился авторитарный режим, как по учебнику. А от него есть только два пути: либо дальше к тоталитарному режиму, либо возврат к демократии. Ситуация не безнадёжна, главное  - выбрать правильный путь!