Человек жив, пока сохраняются в людской памяти его дела, слова, предметы, которые он сделал своими руками. Фёдор Достоевский оставил после себя великое наследие - свои произведения, письма, фотографии. Сотрудники литературного музея имени Достоевского бережно хранят артефакты, связанные с именем писателя.
Заместитель директора Светлана Рудницкая много лет изучает экспонаты, имеющие отношение к Фёдору Михайловичу. Она поделилась с корреспондентом «АиФ в Омске» некоторыми историями.
Арестантская карета
Один из самых ярких и загадочных экспонатов - макет арестантской кареты. Время создания датируется серединой ХIХ века. Карета сделана из дерева и металла, её высота 74 см, длина 140 см, ширина - 55 см.
В таких каретах доставляли арестантов дворянского происхождения к месту отбывания наказания. Она рассчитана на двоих заключённых, которых помещали в карету в начале пути, и двери кареты открывались только по прибытии на место следования. Так как арестантов зачастую везли в Сибирь, то и находились они запертыми в «ящике на колёсах» весьма долгое время. Пространства в отделении кареты ровно столько, чтобы встать и сделать один-два шага. Спали заключённые на деревянном топчане, отхожее место было здесь же, в полу кареты. Заключённых сопровождали жандармы, для них было открытое всем ветрам сиденье в задней части кареты.
Фёдор Достоевский на себе испытал все тяготы поездки на каторгу, хотя его с товарищами по несчастью, закованных в кандалы, везли на открытых санях. Достоевский в одном из писем брату Михаилу писал:
«…Нас посадили в открытые сани, каждого особо, с жандармом, и на четырёх санях, фельдфебель впереди, мы отправились из Петербурга. …Я промерзал до сердца и едва мог отогреться потом в тёплых комнатах…»
Что касается истории экспоната, то существует легенда, согласно которой макет кареты Достоевскому подарил заключённый в Семипалатинске. Писатель взял карету с собой, но довёз только до Омска - макет очень тяжёлый. В музей Достоевского карета попала в 1983 году - была передана из Омского историко-краеведческого музея. Как она оказалась в том музее и где находилась до этого, история умалчивает.
Прутья вместо цепей
Ножные кандалы, хранящиеся в музее, навевают ужас. Этот экспонат - новодел, датирующийся 1980-ми годами, но он даёт представление о тюрьме XIX века.
«Специально приспособленные для работы форменные острожные кандалы состояли из четырёх железных прутьев в палец толщиной. Средним соединительным кольцом они крепились к поясному ремню и одевались под верхнюю одежду. Весили такие кандалы 4–5 кг. Каторжники носили их постоянно: и на работах, и в бане, и во время сна. Расковывали человека только в том случае, если он умирал или выходил на свободу. Подобные кандалы Достоевский носил четыре года каторги», - рассказала Светлана Рудницкая.
Глядя на эти железки, понимаешь, что именно они являются самым страшным наказанием. По свидетельствам заключённых, в кандалах невозможно было передвигаться - через несколько десятков шагов они стирали кожу на лодыжках до крови. Каторжники покупали или делали себе подкандальники - широкие полосы из кожи или тряпок, чтобы хоть как-то уберечь ноги от увечий. У Фёдора Достоевского за четыре года каторги образовались глубокие шрамы на ногах, которые сохранились до самой смерти.
Макеты крепостного острога и комендантского дома созданы омским микроминиатюристом Анатолием Коненко в 1984 году специально для первой экспозиции литературного музея имени Достоевского.
К слову, кандалы из прутьев были у арестантов на каторге, а перевозили преступников в кандалах-«мелкозвонах», состоящих из цепей. Фёдор Михайлович успел поносить и «мелкозвоны», пока его везли в Сибирь.
Здания крепости
Макеты крепостного острога и комендантского дома созданы омским микроминиатюристом Анатолием Коненко в 1984 году. По словам Светланы Егоровны, макет омского каторжного острога с внутренней планировкой помещений был создан специально для первой экспозиции литературного музея имени Достоевского. Макет острога был восстановлен по чертежу 1847 года, оригинал которого хранится в Российском государственном военно-историческом архиве в Москве.
Острог находился на территории бывшего Степного бастиона Омской крепости. Он имел форму неправильного шестиугольника, территория была обнесена высоким забором из столбов, заострённых на конце. Внутри находились две казармы, кухня, погреб, хозяйственные постройки. К слову, нынче были проведены раскопки на месте острога, историки нашли множество артефактов, но главное - был обнаружен фрагмент сваи, которая, по версии учёных, может быть частью арестантской казармы.
В «Записках из Мёртвого дома» Достоевский писал: «Представьте себе большой двор, шагов в двести длины и шагов в полтораста ширины, весь обнесённый кругом, в виде неправильного шестиугольника, высоким тыном, то есть забором из высоких столбов (паль), врытых стойком глубоко в землю, крепко прислонённых друг к другу рёбрами, скреплённых поперечными планками и сверху заострённых: вот наружная ограда острога. В одной из сторон ограды вделаны крепкие ворота, всегда запертые, день и ночь охраняемые часовыми; их отпирали по требованию, для выпуска на работу… Как входите в ограду - видите внутри её несколько зданий. По обеим сторонам широкого внутреннего двора тянутся два длинных одноэтажных сруба. Это казармы. Здесь живут арестанты, размещённые по разрядам. Потом, в глубине ограды, ещё такой же сруб: это кухня, разделённая на две артели; далее ещё строение, где под одной крышей помещаются погреба, амбары, сараи. Середина двора пустая и составляет ровную, довольно большую площадку. Здесь строятся арестанты, происходит поверка и перекличка утром, в полдень и вечером, иногда же и ещё по нескольку раз в день, - судя по мнительности караульных и их уменью скоро считать. Кругом, между строениями и забором, остаётся ещё довольно большое пространство. Здесь, по задам строений, иные из заключённых, понелюдимее и помрачнее характером, любят ходить в нерабочее время, закрытые от всех глаз, и думать свою думушку».
Макет комендантского дома также был создан специально для первой экспозиции музея. Сам дом является одним из старейших каменных построек Омска, он был возведён в 1799 году для коменданта крепости с семьёй. Макет здания выполнен по чертежам 1801 года: имеет П-образную форму, содержит 20 жилых покоев. Во дворе расположены хозяйственные постройки: деревянная конюшня, каретник под навесом и кухня с амбаром. Со временем левое крыло здания было утрачено, произведены перестройки внутри. От первоначальной планировки дома сохранилась самая большая комната. Возможно, здесь была гостиная, в которой комендант принимал гостей. Окна фасада выходили на крепостной плац, где проходили военные учения, смотры и парады. Последним комендантом крепости был Алексей де Граве, оказывавший особое покровительство Достоевскому во время его пребывания в омском остроге. Именно в этом здании в 1983 году был открыт музей имени Достоевского.
Третий макет - здание кордегардии. Это караульное помещение располагалось у Тарских ворот, в нём охранники отдыхали. Также помещение использовалось для перековывания прибывших каторжников. Кордегардия была снесена в 1914 году, на её месте построен трёхэтажный жилой дом.
Макет кордегардии в 2016 году изготовили и подарили музею заключённые одной из омских исправительных колоний.
Прижизненные издания
В музее хранятся три книги - романы «Записки из Мёртвого дома», «Преступление и наказание» и «Бесы», вышедшие при жизни писателя.
Единственное прижизненное издание «Бесов» вышло в 1873 году в типографии Замысловского. Книга во владельческом переплёте, с кожаным бинтовым корешком с золотым тиснением. На титульном листе можно увидеть печать личного собрания Алексея Дурново, в библиотеке которого она находилась долгие годы.
Как рассказала Светлана Рудницкая, книга представляет интерес как первое издание, осуществлённое второй женой писателя Анной Достоевской: стремясь улучшить финансовое положение семьи, она решилась на собственное издание романа. В результате изданные Анной Григорьевной «Бесы» вместо предложенных издателями 500 рублей «авторских» принесли семейству Достоевских 4000 рублей чистого дохода. Таким образом, первое отдельное издание романа «Бесы» было продуманным и коммерчески успешным. В дальнейшем Анна Достоевская самостоятельно издавала и продавала книги своего мужа, став первой в России женщиной-издателем.
Читатели-современники восприняли произведение Достоевского неоднозначно. Критика романа сыграла существенную роль в решении Достоевского не возвращаться к его переизданию.
Ещё одно первое прижизненное издание - вторая часть романа «Записки из Мёртвого дома» 1862 года.
«Начало «Записок» (главы с первой по четвёртую) впервые было опубликовано в газете «Русский мир». А полностью роман был напечатан в 1861-1862 годах в журнале «Время», который издавали братья Достоевские. В январе 1862 года в типографии Э. Праца вышла отдельной книгой первая часть романа; вторая часть ещё печаталась в журнале. Наконец, в конце 1862 года в типографии Иосафата Огризко были напечатаны отдельной книгой обе части «Записок из Мёртвого дома» с указанием на титульном листе, что это второе издание. Но по сути это было первое полное отдельное издание произведения, - отметила Светлана Егоровна. - «Записки из Мёртвого дома» имели необыкновенный успех, после их выхода о Достоевском вновь заговорили как о талантливом литераторе. При жизни Достоевского произведение переиздавали несколько раз, и книги всегда мгновенно раскупались».
Книга «Преступление и наказание», хранящаяся в музее, датируется 1877 годом. Это последнее при жизни автора четвёртое (и второе отдельное) издание романа в двух томах. Отпечатанная тиражом 2000 экземпляров, книга крайне редко встречается на антикварном рынке.
Литографии Леонида Ламма
В музее собрана коллекция литографий Леонида Ламма, 21 иллюстрация-подлинник к главам произведения «Записки из Мёртвого дома». Коллекция - особая гордость сотрудников музея, они собирали её около 20 лет.
«Леонид Ламм родился в 1928 году в Москве. Художник-график по идеологическим соображениям пытался иммигрировать из СССР, но не успел - через три недели после подачи заявления его арестовали. С 1973 по 1976 год Ламм отбывал тюремное заключение. В 1982 году ему удалось выехать в США. Серию иллюстраций к «Запискам из Мёртвого дома» художник создавал под впечатлением о собственном заключении в Бутырской тюрьме, - поделилась историей Светлана Рудницкая. - В каждой иллюстрации есть чёрное пятно - это тюрьма, «мёртвый дом». К сожалению, в экспозиции можно увидеть всего восемь-девять литографий - площадь зала не позволяет показать полную коллекцию».
Гордость музея
Именно так Светлана Егоровна представила два экспоната - угловой резной диван и круглый стол из салона Елены Андреевны Штакеншнейдер, дочери известного в то время архитектора Андрея Штакеншнейдера. Эта мебель напрямую связана с Фёдором Достоевским.
«Полированный стол старинной работы с круглой столешницей на фигурных ножках и диван с мягким сиденьем и спинкой, обтянутой тканью более позднего периода. В 1961 году предметы мебели передала в дар Омскому государственному историко-краеведческому музею Маргарита Долинино-Иванская, внучка Андрея Штакеншнейдера. Позже мебель передали в фонды литературного музея имени Достоевского, - поделилась Светлана Егоровна. - Дом Штакеншнейдеров был одним из известнейших литературно-художественных салонов Петербурга. На штакеншнейдеровских субботах часто бывали Фёдор Достоевский, Иван Гончаров, Иван Тургенев и многие другие творческие люди. Дом посещали молодые художники, архитекторы, актёры; в столовой часто устраивались любительские спектакли».
Траурный листок был издан в день похорон Фёдора Достоевского. Такие листки получили на память почитатели Достоевского, пришедшие поклониться его праху и проводить в последний путь.
Достоевский познакомился с Андреем Штакеншнейдером в 1860 году и с тех пор часто бывал в его литературном салоне. Штакеншнейдеры и Достоевские дружили семьями, вели переписку. Известно, что брат Елены Адриан, юрист по образованию, консультировал Достоевского в период создания эпизодов суда над Дмитрием Карамазовым. Борису Штакеншнейдеру, внуку архитектора, Достоевский приходился крёстным отцом. Фёдор Михайлович бывал в салоне Штакеншнейдеров постоянно до 1862 года, потом семейство Штакеншнейдеров переехало ближе к Гатчине, их встречи почти сошли на нет, но возобновились в начале 1870-х годов при посредничестве хорошего знакомого Достоевского - писателя Михаила Покровского. Последний раз Елена Штакеншнейдер виделась с Достоевским 27 января 1881 года, когда приехала навестить умирающего писателя.
В музее хранится гипсовая копия посмертной маски Фёдора Достоевского. Оригинал маски был выполнен скульптором Леопольдом Бернштамом, который собирался вылепить бюст Достоевского ещё при жизни писателя. Супруга писателя Анна Григорьевна писала в своих воспоминаниях:
«…на другой день после кончины мужа в числе множества лиц, нас посетивших, был знаменитый художник И. Н. Крамской. Он по собственному желанию захотел нарисовать портрет с усопшего в натуральную величину и исполнил свою работу с громадным талантом.
Кроме И. Н. Крамского, было несколько художников, фотографов, рисовавших и снимавших с усопшего портреты для иллюстрированных изданий. Посетил нас знаменитый ныне скульптор Леопольд Бернштам, тогда ещё никому не известный, и снял с лица моего мужа маску, благодаря которой имел потом возможность сделать поразительно похожий его бюст».
Ещё один артефакт - траурный листок. Он был издан в день похорон Фёдора Достоевского. На нём имеется факсимиле подписи писателя и даты его жизни в траурной рамке. Такие листки получили на память почитатели Достоевского, пришедшие поклониться его праху и проводить в последний путь.
Похороны писателя вылились в грандиозную демонстрацию преклонения перед его талантом. Из воспоминаний Анны Достоевской: «В субботу, 31 января, состоялся вынос тела Фёдора Михайловича из нашей квартиры в Александро-Невскую лавру… Длинная вереница на шестах несомых венков, многочисленные хоры молодёжи, певшие погребальные песнопения, гроб, который высоко воздымался над толпой, и громадная, в несколько десятков тысяч масса людей, следовавших за кортежем, - всё это производило большое впечатление. Главное достоинство этого печального чествования праха Фёдора Михайловича заключалось в том, что оно было никем не подготовлено».