Яна Романова: «Моё сердце занято»

С Яной Романовой, олимпийской чемпионкой по биатлону, мы встретились в её квартире. Голубоглазая миловидная девушка с романтичной причёской и нежным макияжем мало походила на ту Романову, к которой мы привыкли: жёсткой, собранной, волевой.

Спортсменка наслаждалась редкими днями отдыха, которые образовались между Олимпиадой и отборочными соревнованиями на Чемпионат мира, и, как любая женщина, не могла отказать себе в походе по магазинам и посещении салона красоты. Разговор завязался легко, и плавно перетёк от спортивных побед к сокровенным мыслям девушки.

«С дистанции досрочно сходить не имею права!»

Марина Прожга, omsk.aif.ru: Яна, ты долго шла к этой медали… А как всё начиналось?

Яна Романова: Сейчас всю свою жизнь я расцениваю как подготовку к этой Олимпиаде. В 10 лет в Кургане я, можно сказать, случайно, встала на лыжи. Тренер детской спортивной школы и по совместительству учитель физкультуры обратил на меня внимание. Сказал, что девчонка я шустрая и пригласил заниматься к себе в секцию. Отец сразу стал уточнять, что это за секция: лыжные гонки, биатлон или спортивное ориентирование? Он был против биатлона, сказал: «Ни в коем случае! Там винтовка, её нужно таскать на себе, большие нагрузки… Это спорт не для девочки». Но в итоге через пять лет я всё равно взяла в руки винтовку. Так я оказалась в биатлоне.

Лет с 12 появились первые детские мечты об олимпийских победах, когда стала заниматься спортом профессионально – это превратилось в цель. Последние четыре года для меня были самыми тяжёлыми. Я побывала на Олимпиаде в Ванкувере, прочувствовала на себе что это такое, посмотрела, как оттуда возвращаются спортсмены: счастливые, с медалями, и поняла, что мне не удалось испытать такое счастье. Было обидно.

После Ванкувера возникли мысли о том, что нужно заканчивать карьеру: в какой-то момент я решила, что исчерпала свой резерв, считала, что я участница Олимпийских игр, но не победитель. И в этот момент выиграла этап Кубка мира в Ханты-Мансийске, это был 2009 год. Это придало мне сил, и я решила продолжить занятия спортом. Последовал ещё один не очень удачный сезон, и всё это время я была в раздумьях, не знала, как поступить. До Сочи оставалось три года, но мне казалось, что я просто не добегаю до домашней Олимпиады. Всё это время тренировки шли в усиленном режиме, но я часто болела, результаты не впечатляли, из-за этого не попала в сборную и выступала на Всероссийских соревнованиях.

– Что помогло не сломаться, продолжить занятия, когда за спиной шли разговоры о том, что ты не оправдала надежд?

– Обида, злость. Прежде всего, на саму себя. Когда я смотрела по телевизору этапы Кубка мира, выступления девчонок, меня переполняла горечь от того, что я не с ними. Я злилась на себя за то, что не смогла, не доработала, не получилось. И именно тогда я приняла решение бороться до последнего за возможность попасть в олимпийскую сборную. Я решила, что если моей фамилии не окажется в утверждённом списке, только тогда я могу считать, что сделала всё возможное, а сходить досрочно с этой дистанции не имею права. Понимала, что не прощу себе этого.

Тренерская работа – не для женщин

– О жизни в олимпийской деревне ходило много кривотолков: и разваливается там всё, и деньги разворовали, и перед иностранцами стыдно… Как было на самом деле?

– В действительности всё было на высшем уровне. Мы были в Сочи в 2012 и 2013 году, там шла масштабная стройка, и помню, что мы тогда подумали: «Ведь не сделают всё! Так много нужно ещё успеть! Сочи не готов, Россия провалит эти игры...». И когда мы заехали 30 января в спортивную деревню, поднялись в горы, то были просто шокированы! За полгода всё поменялось, довели до совершенства. Я не помню, чтобы кто-то предъявлял претензии и кому-то что-то не понравилось.

– Не могу не спросить, на что потратишь призовые деньги? Сумма-то ведь немаленькая.

– Пока не могу сказать точно. Я старалась не думать об этом, когда ехала на Олимпиаду, хотя понимала, что олимпийская медаль – это не только успех в дальнейшей карьере, но и хорошая финансовая поддержка. Сконцентрировалась на работе, а после победы, когда наконец поняла, что это случилось и у меня есть медаль, даже не было времени подумать. Одно знаю точно: хочется вложить их во что-то стоящее, чтобы осталась память, чтобы эти деньги помогли в развитии спорта в Омской области.

– Поговаривают, что министр спорта уже предложил тренерскую должность…

– (Смеётся). Он сказал: «Предложим работу», а какую – не уточнил. У меня была мысль после завершения карьеры не оставлять биатлон, но тренерскую работу для женщины считаю неподходящей: те же разъезды, тренировки...

У нас есть в Муромцево не совсем законченный биатлонный комплекс, и я хочу как-то помочь в развитии этого вида спорта. Как это будет, на какой должности, пока не представляю. Я надеюсь, что эта медаль поможет, и к биатлону появится интерес в Омской области. У нас очень много хороших спортсменов, перспективных детей, но они уезжают из региона, потому что нет необходимой спортивной базы. Когда бываю в Европе, вижу, какое значение спорт, физическая культура имеют там, какие условия созданы, например, в Германии. Мне хочется, чтобы наш русский народ, омичи тоже имели такую возможность.

– Какие впечатления остались от встречи с президентом?

– Всё случилось неожиданно. Один день отдыха, и мы с девочками собираемся и едем к Путину. Конечно, все волновались немного. В такие моменты, когда доходишь до своей мечты, вспоминаешь детство, события, предшествующие этому. Много всяких мыслей. Думаешь о том, что удалось сделать вклад в историю, жизнь страны, и его оценили. Я немного удивлялась и думала: «Это же президент нашей страны! И он просто так жмёт тебе руку…»

«Считаю себя омичкой»

– Яна, сама ты считаешь себя омичкой, ведь родом ты из Кургана? И не планируешь ли перебраться в Европу, например?

– Да, Курган – это моя родина. Там много моих одноклассников, учителя, там живёт мой первый тренер. Сегодня получила поздравительную телеграмму от губернатора Курганской области. Меня там помнят и гордятся, что я их землячка. И я не забыла Курган, нет! Но пусть не обижается на меня город моего детства, я уже считаю себя омичкой. Это признали и мои родители. К ним я езжу в гости, а Омск для меня – дом. Я всегда возвращаюсь сюда с удовольствием. В Европе мне нравится, я понимаю, что люди живут там лучше, чем россияне, но не хочу там жить. Я разговаривала с русскими, которые переехали в Германию и другие города Европы, многие говорят о том, что жизнь сложилась неплохо и они довольны тем, что переехали, но грусть в глазах никто не может скрыть. Кто-то прямо признаётся, что тоскует по Родине, и эту тоску ничем не заменить. Когда прилетаю в Омск, в глаза сразу бросается контраст с Европой, в нашем городе всё кажется поначалу грязным и серым, но здесь я чувствую – кругом русские люди! Свои.

На квартиру накопила сама

– Тебе было 17 лет, когда приехала в Омск в училище олимпийского резерва, жила в общежитии, как все студенты… Сейчас разговариваем в красивой, уютной квартире. Снимаешь или собственная?

– Квартиру купила сама. В 2010 году получила деньги за участие в Олимпиаде и выигранный этап Кубка мира, ещё прикопила деньжат, и в тот момент мой друг-риэлтор предложил посмотреть вот эту квартиру. Она мне сразу понравилась, из неё открывается изумительный вид на Омск, и вечером, когда горят огни, складывается впечатление, что весь город передо мной на ладони. Я отдыхаю, сидя у окна. Жильё для меня всегда имело большое значение.

– Ты упоминала, что даже отец считал биатлон не женским занятием. Не пытались родители отговорить?

– Тогда они мне ничего не говорили, но сейчас, спустя годы, рассказывают, как переживали. Ведь я закончила школу всего с двумя четвёрками, в их представлении я должна была поступить в университет, выбрать какую-то основательную профессию, а я вдруг уезжаю в спортивное училище. Им казалось это несерьёзным. И я благодарна за то, что они не стали настаивать на своём, загонять в рамки, а дали возможность заниматься тем, чем я хочу. Хотя они понимали, что перспектива в спорте сомнительная, в 17 лет каких-то громких результатов даже среди юниоров у меня не было, а Омск меня принял в училище. Четыре года, которые я прожила в общежитии, вспоминаю с удовольствием. Должна сказать, что в училище олимпийского резерва в Омске прекрасные условия для начинающих спортсменов, в том числе и в плане материальной поддержки. Уехав из Кургана, я зажила самостоятельной жизнью, у меня появились пусть небольшие, но свои деньги, мне очень нравилось, что я могу не просить их теперь у родителей деньги. Конечно, мама и папа предлагали помощь в первое время, но я всегда отказывалась, это ощущение самостоятельности было мне очень дорого. До сих пор это помню.

– Профессиональный спорт – это огромные физические нагрузки, у тебя ещё и тренировки на морозе. У спортсменок потом возникают проблемы в личной жизни. Это не пугало?

– Да, тренироваться приходилось и в -30°C, и -35°C, а соревнования проводятся до -20°C. В такую холодную погоду на лыжах уже никакого удовольствия кататься нет, понимаешь, что это необходимость, и порой заставляешь себя выходить на лыжню. Были моменты, когда хотелось бросить всё, наваливалась усталость. Но выручает понимание, что это твоя работа, в ней есть и плюсы, и минусы, и, конечно, берёт верх дух соревнований, жажда побед, которая неистребима в любом спортсмене. Желание побеждать, быть в постоянной борьбе – это главное в спортсмене.

Спортсменов интересуют не коллеги

– А о семье, детях задумываешься? Есть близкий человек?

– Конечно. У женщин всегда рано или поздно встаёт вопрос: хочется и карьеру продолжать, и семью иметь. Не буду утверждать сейчас, что заканчиваю карьеру, потому что сколько раз говорила, что ухожу. Но вообще в планах этой весной выйти замуж и естественно, хочется, чтобы появилось всё, что следует за этим. Как получится, не могу утверждать. Но мне уже хочется спокойной жизни, я устала от разъездов, перелётов, этого сумасшедшего ритма жизни. Моё сердце занято. Хочу сына и обязательно дочку. Сын – это для любой женщины очень важно, а дочь… Я заметила, что когда дети вырастают, то дочь остаётся всё-таки ближе к родителям.

– Пара Заварзина и Уайлд – скорее исключение, чем правило. Не пытались ребята-спортсмены ухаживать? Может, и твой избранник тоже чемпион?

– Нет! (смеётся). Он не чемпион и не спортсмен. Так сложилось, что в нашей команде у парней девушки в большинстве тоже не спортсменки. Я заметила, что их в большей степени привлекают девушки, не связанные со спортом и, я думаю, они считают, что для женщин спорт – это неподходящая работа. В лоб такого никто не говорил, но из наблюдений у меня сложилось такое мнение.

– Может быть, потому что у спортсменок характер неженский? А семейная жизнь – это компромисс. Сама готова меняться, уступать в чём-то?

– В принципе да. Характер у меня немягкий, но я уважительно отношусь к людям вообще, тем более к близким. Стараюсь понять их и всегда стараюсь встать на позицию другого человека. На самом деле вовсе не значит, что всё должно быть, так как я скажу, думаю, смогу в обычной жизни чувствовать себя комфортно.

– А обычные женские радости тебе близки? Готовить любишь? Какую кухню предпочитаешь?

– Я не могу, сказать, что не люблю готовить, просто не хватает времени. Дома стараюсь себе что-нибудь варить обязательно. На сборах питание ресторанное, мы живём всегда в хороших отелях, поэтому, когда приезжаю к родителям и они зовут посидеть где-нибудь в кафе, я прошу маму просто пожарить картошку. Люблю простую домашнюю еду.

– Яна, а как 8 Марта будешь отмечать? Платье готово?

– 3 марта я уезжаю на этап Кубка мира, и, честно, ещё ни один женский праздник я не встретила дома, всегда в команде. Принимаем поздравления от мужчин-спортсменов, они дарят цветы. В этом году будет всё по-прежнему. У спортсменок с собой очень много вещей, но женскому платью всегда найдётся место. Как только выдаётся свободное время, ходим по магазинам. Тренер сердится на нас за это, ругается, что будет перегруз багажа. Но мы остаёмся женщинами.