Но порой именно после 65 лет у стариков возникает неуёмная жажда жизни, которая толкает их на удивительные внутренние открытия. Так, в Нежинском геронтологическом центре живёт художница, которая впервые за мольберт встала в 67 лет.
– Я судьбой не обижена, – рассказывает Евгения Афанасьева, водя кисточкой по полотну. – Мне сейчас 75 лет, а рисовать начала, когда перестала ходить в хор. Никогда на месте не сидела. И в молодости всегда находила себе занятие, вот и результат.
Про мечты и скрипку
На Евгении Николаевне простое ситцевое платье в цветочек, в ушах – бирюзовые серьги, подчёркивающие голубые, не по-старчески яркие глаза. С головы она сняла забавную бейсболку. Ну и разве можно назвать её старушкой?!
– Папа у меня был председателем сельсовета, участвовал в самодеятельности при клубе. Вот оттуда и пошли, наверное, мои увлечения, – продолжает Афанасьева. – Поэтому и я стала петь с маленьких лет. Может, если бы кто-то услышал меня в то время, я бы и дальше продвинулась, на сцене выступала бы…
Но когда семеро детей у родителей, да ещё и война началась, – не до пения. А ещё я помню, что папу просила в шесть лет купить мне скрипку. Услышала по радио концерт скрипачей, и так захотелось играть на скрипке. А отец и говорит: «Доченька, где я такие деньги возьму?! У нас есть нечего, а ты скрипку». И никогда мне в голову не приходило, что буду картины писать. Я могла на работе стенгазету сделать красочную. Но чтобы картины писать – нет.
Самоучка с кистью
Однажды уже на пенсии Евгения Николаевна отправилась в гости к двоюродной сестре. Приезжает, а та сидит перед мольбертом и рисует.
– Обнялись мы, поцеловались, и я говорю ей: «Не поняла, а это что ещё такое?». Она мне: «Как что? Не видишь, рисую!».
Приехала наша героиня домой, и загорелось ей написать картину, настоящую, на холсте, в рамке. Но с чего начинать? Накупила Афанасьева книг и стала изучать. Как сделать рамку, какой холст взять, краски.
– Раскрыла я литературу, и думаю: «А что рисовать?» Единственное большое полотно в то время я видела в фильме «Кавказская пленница». Помните, Вицин его продаёт? Русалка лежит на берегу. И у меня сразу это всё перед глазами возникло. Думаю: « А вдруг получится и у меня?»
– А сколько стоила первая картина?
– Ой, мама родная, – 250 рублей! Потом, когда уже стала покупать рамки, поняла, что отдаю за гроши, но всё равно просить большую цену не могу. Один мужчина приехал, посмотрел, и спрашивает: «Сколько берёте за картину?». Я ему: «Прошу 1 500 рублей», – вспоминает художница. – Он переспрашивает: «Сколько? За такое тысяч 10 обычно берут»! Я бы никогда не попросила столько – 10 тысяч! Так, на краски чтобы хватило, ведь я уже без этого не могу.
– Ну а краски, запах? Голова от этого не болит?
– Да бывает. Слишком маленькая комната, вентилятор нужен, вытяжка. Как чувствую, что в горле першит, бросаю. А потом опять берусь, не могу не писать. Это же моё лекарство от старости, молодильное яблочко. Я вот знаю, что многие известные художники свои картины после 70 лет написали. А я чем хуже?! – шутит Евгения Афанасьева. – Самое главное – не раскисать и не сидеть сложа руки. Тогда и старость прочь бежит.
«Это я, а это - Гагарин»: история одной фотографии 
Илья Стогов: «Я точно не буду в Омске смотреть, где сидел Достоевский»