Оперетта за колючей проволокой. Как сложилась жизнь омской актрисы Лавровой

Маргарита Лаврова вместе со своим мужем Виктором Лавровым блистала на сцене Омского театра музыкальной комедии не одно десятилетие. «АиФ в Омске» встретился с юбиляром накануне дня рождения.

Лагерь, «Фауст» и шоколад

Наталья Корнеева «АиФ в Омске»: Маргарита Артуровна, помните свой первый выход на сцену?

Маргарита Лаврова

Маргарита Лаврова: Это был Воркутинский музыкально-драматический театр, который создали по инициативе НКВД. Художественным руководителем стал бывший главный режиссёр Большого театра СССР Борис Мордвинов. Однажды заболела актриса театра, меццо-сопрано, петь арию Марты в «Фаусте» было некому. Тогда режиссёр сказал: «У Ритки прекрасный голос, чудесные низы, она и споёт». Ему говорят: «Она же девчонка, ей 18 лет всего. Ну и что, что у неё хороший, крепкий голос?» Режиссёр стал наигрывать, я запела. Все решили, что я звучу даже лучше. Это была моя первая серьёзная роль. После этого прошло два года, и я спела Татьяну Ларину.

- Часто то время вспоминаете? Чем был хорош Воркутинский театр?

- Это был дивный театр с дивными спектаклями. Там работали артисты высочайшего класса, среди них актрисы оперетты Токарская, оперный певец, бывший солист Мариинского театра Рутковский. Он был лучшим Онегиным. Получил 10 лет лагерей за какую-то болтовню. Некоторое время в театре работал известный кинодраматург и литератор Алексей Каплер. Его сослали за роман с дочкой Сталина. Главным художником был Пётр Бендель, он полуфранцуз-полуеврей с такой судьбой, что впору писать книжки. Впрочем, судьба каждого, кто нас тогда окружал, достойна пера. Сроки заключения давали за то, что ты не такой. А раз не такой, должен сесть.

- Долго ещё за вами тянулся шлейф «врагов народа»?

- Главное обвинение против нашей семьи касалось нашего происхождения. Мы немцы, особенно досталось папе. Кстати, он первым изобрёл аппарат, который автоматически обёртывал шоколадные конфеты. Это было на Киевской кондитерской фабрике им. К. Маркса. Вдруг на следующий день он услышал по радио, что такой-то придумал весьма полезную вещь. И называют другую фамилию. Папа стал выяснять, подошёл к своему начальнику, мол, как же вы так? А тот ему и ответил: «А ты что, Артур, хотел, чтобы меня арестовали?»

Потом, в Харькове, когда мы голодали, его попросили сделать точно такой же аппарат, но папа категорически отказался.

В Воркуте я познакомилась со своим мужем Виктором Лавровым (заслуженный артист РСФСР, в 1965-1971 гг. - главный режиссёр Омского театра музкомедии. - Ред.). Его арестовали в 1946 году в Харбине, он был известным артистом. Когда советские войска вошли в Китай, очень многих русских отправили в лагеря. Виктору дали 10 лет. Он работал на лесоповале, едва не погиб от истощения.

- А после вы бывали в Воркуте?

- Нет, не были, но побывать всегда хотелось. Больше всего потому, что очень хотелось с людьми встретиться. Мы любили Воркуту, к нам там были добры.

- А вам платили за работу?

- Да, очень немного. Но театр был прекрасным, у нас были лучшие костюмы. Уж не знаю как, но директор Воркутинского театра договорился,  шикарные костюмы из ленинградского оперного переходили к нам.

- Я так понимаю, диплома об образовании у вас нет?

- В моей трудовой книжке написано: «высшее театральное образование, полученное в Воркуте». Там имелась такая школа, какой не было ни в одном театре. Потому что ни в одном театре не давали играть молодым артистам столько, сколько нам.

«Петь не буду!»

- А были такие партии, которые хотелось бы спеть, но, например, режиссёра не было?

- Я пела очень много, но, бывало, отказывалась. Говорила: нет, это партии слишком высоки для меня, петь я их не буду.

- Это очень смело…

- Но зачем же я себе буду портить реноме, если партии не по мне? Совершенно напрас­но считают, что оперетта - лёгкий жанр. Там есть что играть, есть драматургия, история. Вокальные партии сложнейшие, а нужно ещё двигаться на сцене, танцевать.

Я быстро учила партии. У меня была педагог Евгения Добромыслова, артистка Мариинского театра. Она перенесла блокаду Ленинграда, а потом её посадили. Интеллигентнейшая женщина, очень дисциплинированная и ответственная.

- Вы вместе с мужем были украшением омского театра, многие приходили смотреть только на вас. А какие тогда были поклонники?

- Дарили цветы, писали письма. Они даже хранились у меня, да я куда-то их задевала. Главное - был полон зал, и нас прекрасно принимали.

- Сколько лет вы проработали на сцене Омского музыкального театра?

- Почти полвека. Я перестала выходить на сцену в 2008 году, всего-то 10 лет назад. Мой муж был легендарной личностью. Спектакли в его сценической постановке были восприняты театралами очень хорошо, игрались по всем городам Советского Союза. Благодаря Виктору Дмитриевичу была поставлена оперетта «О Василии Тёркине на том свете». Тогда нужно было уговорить Твардовского, чтобы он разрешил взять его героя. Пришлось буквально петь и танцевать перед Александром Трифоновичем, но своего Лавров добился. Хотя до премьеры и не дожил. Омский спектакль был показан по Центральному телевидению, это было событием. Вскоре его поставили все музыкальные театры страны.

Вкус и такт

- Маргарита Артуровна, вы ведь высокого роста, как вам работалось на сцене?

- Мой рост 173 см, партнёров мне подбирали по росту, да и к хитростям всяким прибегали. То поставят подальше артиста, то работаем по разным углам сцены.

- Как-то видела афишу мюзикла «Анна Каренина». Мне показалось странным такое сочетание.

- Всё можно сделать, если это со вкусом и тактом. Любая история прекрасно ложится на музыку. Я сейчас смотрю и оперетты, и мюзиклы; скажу, что со вкусом и тактом у нас сейчас большие проблемы.

- В 90 лет о чём мечтается и чему или кому хотелось бы сказать спасибо?

- Быть здоровой - это самое главное, а ещё не хныкать. Нам папа говорил: «Девчонки, а ну прекратить!» Ни о чём не жалею; было бы смешно сожалеть о том, что уже случилось. А спасибо хочу сказать жизни - просто потому, что была.