2023 год главный балетмейстер Государственного академического Омского русского народного хора Зуфар Толбеев встречает важными событиями.
Заслуженный артист и деятель искусств России отметил 65-летний юбилей. Всю свою жизнь он посвятил танцевальному искусству. А ранее профессионализм маэстро оценило жюри ежегодного балетного Приза «Душа танца». Толбеев стал лауреатом конкурса в номинации «Маг народного танца».
Так поди же, попляши!
Ирина Аксёнова, omsk.aif.ru: Зуфар Ягфарович, обычно в детстве танцы считаются уделом девчонок, мальчишки же чаще отдают предпочтение спорту. Как вы попали в хореографию?
Зуфар Толбеев: Я родился в металлургическом городе, в семье рабочих. Отец был токарем на Магнитогорском металлургическом комбинате, мать – машинистом башенного крана.
С танцами родители никак связаны не были, но в то время народными танцами престижно было заниматься не только девочкам, но и парням. Многие родители охотно отдавали мальчишек в хореографию, чтобы они не бегали по подворотням и были при деле: в народных танцах плохому не научат. Мама говорила: «Вот пойдёшь в армию, все будут с автоматами бегать, а ты – танцевать». Она как в воду глядела: в армии я действительно танцевал в ансамбле песни и пляски Сибирского военного округа.
В танцы попал со второго класса, а в восьмом понял, что с этим делом свяжу профессиональную жизнь. Начинал с мордовского ансамбля, большую часть своей карьеры провёл в Красноярском ансамбле танца Сибири у Михаила Годенко. В те годы это был топовый коллектив, танцевать в нём мечтал каждый, мы объездили полмира с гастролями.
- Как принимали народные танцы за рубежом?
- Народное искусство, фольклор from Russia считался знаком качества. Зарубежными гастролями в те годы занимался Госконцерт, в небольшой перечень лучших танцевальных коллективов входили ансамбли народного танца им. Моисеева, Сухишвили-Рамишвили, Вирского, «Жок», «Берёзка», а после церемонии открытия и закрытия Олимпиады 1980 г. в Москве, где Годенко был главным балетмейстером, активно начались гастроли нашего коллектива.
- Удалось избежать звёздной болезни или были какие-то симптомы?
- Нет. Это, наверное, больше присуще звёздам эстрады, оперы, классического балета. А «народники» – народ простой, и слава наша недолговечна. Обычно профессиональная жизнь танцора непродолжительна - около 20 лет, а после этого пенсия. Работа травмоопасная, изнурительная, поэтому многие не выдерживают. Не всем по духу ежедневно делать тренаж, исполнять танцевальные трюки, в прямом смысле потеть. Самое главное в этом деле – фанатизм.
А вообще это профессия-праздник. Когда выходишь на сцену, видишь глаза зрителей и понимаешь, что ты можешь управлять их эмоциями, чувствами - это ни с чем несравнимое удовольствие.
Когда я танцевал, мне казалось, что этот праздник никогда не закончится, но, к сожалению, есть ген старости, от которого никуда не денешься. Я начал танцевать профессионально в 1975 г., а ушёл на пенсию в 1996 г. С этого времени уже не танцую. У меня переход получился плавным. В последние годы танцевальной карьеры я начал балетмейстерскую деятельность, понял, что нужно дальше развиваться, в танцах я достиг определённого потолка, и потому меня привлекла постановка.
Скороспелые и скоропортящиеся
- Как попали в Омск?
- В какой-то степени это, пожалуй, судьба. С Омским народным хором у меня связаны детские воспоминания. На семейных праздниках родители всегда слушали пластинку этого коллектива. По несколько раз прокручивали омскую полечку, под которую танцевали все.
Было время, когда я мечтал работать в Омском хоре, проверялся и прошёл отбор, но в то время так и не решился на переезд.
- Сколько человек сегодня в вашем коллективе?
- 16 парней и девять девушек, к сожалению, над девочками пронёсся вирус беременности. Престиж профессии артиста балета в последнее время упал. В Омске работают хорошие коллективы художественной самодеятельности, но родители настаивают, чтобы их дети получали «серьёзную» профессию, а танцами в основном ребята занимаются ради хобби. Артист балета – «продукт скороспелый и скоропортящийся», 20 лет и на пенсию, а пик танцорской карьеры около 10 лет, как и в профессиональном спорте.
- Танцу можно обучить любого человека?
Бывает, что с первого взгляда ничего особенного в танцоре не заметишь, но когда он буквально вгрызается в это дело, ты наблюдаешь, скачок его возможностей, профессионализм растёт, как на дрожжах. А если человек приходит и смотрит на часы, ждёт, когда закончится рабочий день, то для меня уже очевидно, что с ним лучше сразу попрощаться.
На волне фанатизма
- Сложно передать танцору свою идею? Как находите контакт?
- Обычно между балетмейстером и танцорами долго идёт притирка. В нашем коллективе сейчас отличное взаимопонимание. Я могу им на кончиках пальцев что-то объяснять, мне не обязательно делать какие-то показательные движения даже в полноги. Всё-таки 10 лет в Омском народном хоре дают о себе знать. При всей моей косноязычности меня понимают. Мне нравится, когда танцоры отталкиваются от своего внутреннего состояния, от собственного «я», только приветствую, когда они вносят в танец что-то своё.
- А как рождаются идеи новых постановок?
- По-разному; бывает, зацепит какая-то музыка и сидит как заноза, пока ты не сделаешь под неё постановку. Есть импульсивные балетмейстеры, которые озарёнными приходят в зал и сразу начинают ставить. Это большая редкость, Якобсон таким был. Я же обычно заранее готовлюсь, где-то что-то дома записываю, потом здесь пробую, набираю лексический материал, анализирую.
Балетмейстер ведь не прыгает в зале с утра до вечера. Сама постановка на сцене занимает максимум 20%, всё остальное время слушаешь музыку, фантазируешь, ведёшь диалог со своей головой и записываешь мысли. Мне часто снятся танцы, могу среди ночи соскочить, записать что-то или перед зеркалом какие-то движения сделать. Я в этом 24/7.
Успех любой хореографической постановки на 50-60% зависит от музыки. В работе над проектом по картинам Сурикова вдохновение действительно черпал из музыки. В постановке звучат произведения великих русских композиторов – Прокофьева, Глазунова, Чайковского, Стравинского.
Познать язык души и тела
- Расскажите о ваших постановках...
- Первая постановка была в самодеятельном коллективе в Красноярске. Она включала в себя несколько разножанровых танцев. Я их отснял и показал Годенко, он был удивлён, назвал меня постановщиком, а это слово для него было высшей похвалой. Порекомендовал продолжить работу в этом направлении.
Когда открылось хореографическое училище в Красноярске, я устроился туда внештатным педагогом, не получал за работу ни копейки, мне просто нужна была возможность развиваться в постановочной деятельности. Позже в Питере создал свой коллектив. Следующий этап - работа в Череповце над спектаклем «Древо жизни», построенным на фольклоре Вологодской области.
Там же был создан большой проект с Юрием Шевчуком. Я как народник понятия не имел о существовании такой субкультуры, как рок-музыка. Работа над рок-балетом «Я получил эту роль» на музыку группы ДДТ «снесла мне крышу».
Хореограф – это художник, который рисует картины, только вместо красок у него люди. От профессионализма творца зависит исход работы: будет это карикатура, обычная вещь или настоящий шедевр.
А затем Омский народный хор – «Зимние сибирские забавы», «Ожившие скульптуры Омска», «Здорово ночевали казаки», «Откровения истории России», «Ермак. Легенда Сибири». Интересным стал проект «Наследники Сибири» с дополнительной реальностью.
- Предпочитаете доводить свои проекты до совершенства в повторах или каждый раз создавать что-то новое?
- Мне интереснее создавать новое. Это как родил ребёнка и отпускаешь его в жизнь, наблюдая за ним со стороны. Доведением постановок до совершенства занимаются репетиторы. Я люблю ставить новое и не просто перепевки старых номеров, а новаторские вещи, которые до тебя ещё не создавали, а если и делали, то редко.
Лучшее впереди
- В этом году вы отмечены наградой «Маг танца». Звучит магически. Что она значит для вас?
- Эта награда дорогого стоит. Это получение профессионального признания от высшего танцевального сообщества. Победа стала для меня совершенной неожиданностью. Подобные награды получали в своё время такие классики как Григорович, Цискаридзе, Лавровский. Среди народников – Кольцова, Слыханова и другие выдающиеся артисты.
Я стал первым балетмейстером среди государственных хоров, ставшим лауреатом ежегодного балетного Приза «Душа танца». Очень приятно. Торжественная церемония вручения наград состоится 25 апреля в Москве на сцене Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Танцевальная группа Омского народного хора представит два номера «Хлопуха» и «Золотодобытчики».
- Что для вас значит танец?
- Это смысл жизни. Полноценно выразить чувства можно именно через движения. Язык тела важнее слов. Я живу танцами, люблю все жанры хореографии. Я не делю танцы на народные, стилизованные и прочие. Для меня важно получить впечатление от того, что происходит на сцене, и неважно как артист добивается этого потрясающего эффекта, который будоражит зрителя. Можно добавить элементы брейк-данса, хип-хопа, цирковой акробатики, классического танца... Самое главное – донести до зрителя смысл.
Просто показать, как ты умеешь двигаться это никому не интересно, это просто аэробика, а когда ты в танце выражаешь мысли и передаёшь движениями всю гамму чувств, которые случаются в нашей жизни, вот это захватывает.
Хореограф – это художник, который рисует картины, только вместо красок у него люди. И от профессионализма творца зависит исход работы, будет это карикатура, обычная вещь или настоящий шедевр.
- Бывает творческое выгорание?
- Случается, особенно после крупных проектов, после которых ты чувствуешь себя выжатым лимоном, но это временно, потому что спустя пару дней ты понимаешь, что это жизнь и ты без этого не сможешь. Это ведь только на первый взгляд кажется, что балетмейстеру нужно быть молодым. На самом деле, наоборот, с опытом ты становишься профессионально мудрее. Многие проекты, которыми я горжусь, были сделаны уже после 50-60 лет. Считаю, что мои лучшие работы ещё впереди.
