Мастерство омских ремесленников известно далеко за пределами региона и даже страны. Прошедший в Москве IV Межрегиональный фестиваль славянского искусства «Русское поле» – очередное тому подтверждение. Участие в масштабном мероприятии приняли более 210 тысяч человек! И это не только зрители, но и лучшие российские творческие, художественные и фольклорные коллективы, исполнители русской песни, народные мастера и ремесленники из 38 регионов страны. Омская делегация привезла домой дипломы лучших народных мастеров.
О народной культуре, промыслах и о том, можно ли на этом заработать, – в интервью «АиФ в Омске» с Алёной Малиновской, руководителем Сибирского культурного центра Государственного центра народного творчества Омской области.
Хендмейд вместо ремёсел?
Ольга Минайло, omsk.aif.ru: Алёна, количество участников и зрителей фестиваля впечатляет. Интерес к народной культуре всё-таки растёт?
– То есть место народных промыслов занял хендмейд?
– Мастеров, занимающихся традиционными народными промыслами, действительно стало меньше. Чаще увлекаются декоративно-прикладным творчеством, но в основном предпочитают заимствование. Например, западный фелтинг вместо традиционного для нашей страны валяния. Почему? Проблема, в частности, и в том, что популяризацией народного искусства мало кто занимается. Вот у нас в регионе проводится фестиваль-праздник традиционных ремесел «Покровская ярмарка», мы приглашаем на него другие регионы, но многие из-за территориальной отдалённости отказываются. Например, уже который год зазываем мастеров из Жостово, а они говорят: «Мы так далеко не ездим. Максимум – до Москвы». Вот так и остальные ремесленники очень неподъёмные, живут в своём мирке, работают в одном направлении, популяризацией не занимаются. А если и занимаются, то в заграничном направлении – это выгоднее. Буклеты на английском языке у всех есть. И если наша задача пробиться на рынок европейской части России и показать, что мы тоже существует и развиваемся, то у ремесленников из Москвы и соседних регионов нет цели работать на Сибирь. Это печально.
Покровская ярмарка-2014 прошла в Омске | Фотогалерея
– Может это просто дорого – куда-то ехать дальше Москвы?
– Существует программа поддержки народных промыслов, субсидии от министерства экономики, облегчённая налоговая база для предпринимателей-ремесленников. Даже существует федеральный закон о госзакупках, который рекомендуют различные призовые фонды пополнять изделиями народных мастеров. Так что проблема скорее в том, что дальше МКАДа своего потенциального потребителя они не видят.
Ночные сорочки от Валентино
– Многим людям кажется, что народные ремёсла сейчас находятся в некой стагнации, потому что старое поколение мастеров уходит, а новое за ткацкий станок или гончарный круг не посадишь. Согласны?
– Нет, мастеров стало больше, их профессионализм растёт! Сейчас к нам приходит много омичей в студии лоскутного шитья, народного костюма. Люди стали интересоваться ручным декоративным трудом. Думаю, что это связано с нынешним темпом времени. Творчество помогает отключить мозг от информационного пространства, это же настоящая медитация. Если начнёшь вышивать, то невозможно остановиться (смеётся).
– Почему появился интерес к ручной работе, национальной одежде? Очередное веяние моды?
– Народный костюм, как говорится, сегодня в тренде. Например, прошлогодняя коллекция Валентино была посвящена русской вышивке. Если уж кутюрье начали обращать внимание на наш национальный орнамент, значит это становится на самом деле модным. Правда, в коллекции Валентино фрагменты вышивки брали с полотенец, а не с одежды. На что это было похоже? На ночные рубашки, вышитые русским швом. Но, главное, что модное направление запущено.
– Кроме народного костюма, что ещё пользуется популярностью, а что умирает?
– В последние годы люди стали носить валенки. У нашего пимоката Владимира Пацуло нет отбоя от заказчиков, потому что зимняя обувь получается не только тёплая, но и красивая. Но вот людей, которые профессионально занимаются производством валенок, очень мало. Вообще в Сибири сложно говорить о народных промыслах, потому что они не успели в своё время развиться. Ремёсла развивались тогда, когда люди начинали на них зарабатывать. В Сибири же главным было – освоить землю, а промыслы существовали для того, чтобы обеспечить быт людей. Иными словами, главное – земля, а времени на то, чтобы сидеть и творить, не оставалось. Если говорить о гончарах или пимокатах, то существовали мастера, которые ходили из села в село, тем и зарабатывали. Потом наступила революция, всё разрушилось, промыслы в Сибири так и не успели получить должное развитие. Стало появляться промышленное производство, у людей отпала надобность делать какие-то вещи для себя, их проще стало купить.
Что касается региональной специфики, то в селе Крестики Оконешнековского района до 1970-х годов работала ковродельческая фабрика. На севере Омской области было распространено лозоплетение. Например, очень были распространены короба для телег из черёмухового прута. Несколько лет назад мы в Муромцевском районе зафиксировали полностью технологический процесс изготовления, там есть мастера, которые могут это повторить. Керамистов в Омске практически не было, в основном из-за того, что глина у нас не очень хорошего качества. Гончарный промысел в последнее время стал активно развиваться после того, как к нам в начале 90-х годов приехал мастер из Рязанской области и увлек своим творчеством многих людей.
– Сейчас на ремёслах можно заработать?
– Есть мастера, которые открывают ИП и на этом зарабатывают себе на жизнь, но их не очень много. В основном это гончарное искусство. Также можно проводить различные мастер-классы в детских лагерях, например. Интерес у школьников огромный, так как наши дети руками ничего делать не приучены, но потребность у них такая есть.
– Потребность в национальной самоидентичности?
– А вас чем народная песня в своё время шокировала?
– На втором курсе университета у нас была фольклорная практика – мы организовывали Масленицу. Когда я услышала первые звуки масленичной песни… Сложно описать, но меня это так зацепило, что летом я поехала в свою первую экспедицию в Крутинский район. Очень хорошо запомнила бабушку, которую мы записывали целый день. В итоге она устала, легла на кровать и лёжа пела нам песни. И вот глаза этой бабушки, уставшей, но счастливой, я помню до сих пор.
Конфетки и разговоры
– Есть ли смысл сейчас проводить экспедиции в районах? Кажется, что людей, который занимаются ремёслами или помнят народный фольклор, уже не осталось.
– Смысл есть. Понимаете, в конце 90-х годов прошлого века нас в основном интересовали только песни, из-за чего большой этнографический срез – рассказы очевидцев о праздниках, обрядах, традициях, – оставался за бортом. В частности, от того, что мы экономили плёнку, а от руки не так много успеешь записать. Сейчас мы фиксируем то, что касается несказочной прозы, например, былички разные – о домовых, о леших. Потом мы пишем срез колхозной культуры, ведь уже лет через 10-15 людей, помнящих об этом времени, практически не останется, и достоверную информацию взять будет неоткуда. Колхозная культура очень самобытная. Интересно то, как проводили вечёрки в первых сельских клубах, какие песни пели под гармошку, чем молодёжь занимала досуг.
Что касается каких-то вещей, например, народного костюма, то его очень мало, поскольку край переселенческий, много с собой привезти было невозможно, да и одежда часто перешивалась из целей экономии. Для сравнения – в Воронеже бабушки могут с лёгкостью достать из сундука какой-нибудь этнографический костюм. И местные народные коллективы в такой одежде и выступают.
– То есть бабушек, которые могут из своего сундука какие-нибудь диковинки достать, в омских деревнях нет?
– То поколение уходит, но всё равно есть ещё такие, кого можно записать. Проблема в том, что бабушку нужно уметь «раскрутить» на разговор, есть определённая методика проведения фольклорных экспедиций. Просто читая опросник, ты никого к себе не расположишь. Тут и конфетки нужны, и прянички, и разговоры долгие. Особенно сложно с народной хореографией. Чтобы зафиксировать кадриль, нужно собрать вместе четырёх бабушек, которые умеют её танцевать. А уж если умеют, то их не остановить. На палочку опираются и танцуют! Помню, как в 2000 году я была в экспедиции в селе Александровка Колосовского района. Там мы узнали про бабушек, которые пляшут кадриль, взяли с собой гармониста, нашли видеокамеру и поехали к ним. Так нам тоже пришлось плясать, иначе как весь процесс понять?
– К традициям на селе относятся более бережно, чем в городе, или на нынешних людей место проживания не влияет?
– Интерес есть, но многие жители сёл считают, что те традиции, которые у них есть, никому неинтересны.
– Какой район Омской области интереснее всего с точки зрения сохранения традиций?
– Интересен весь север области, где много старожильческого населения. Ещё примечательны Полтавский, Одесский, Нововаршавский районы, где живут переселенцы с Украины. Они очень долго сохраняли традиционную культуру, например, свадебный обряд, который применяли до 80-х годов прошлого века.
– Кстати, почему сейчас на свадьбах чаще всего пытаются уйти от различных обрядов и традиций?
– Мне кажется, традиционные обряды наоборот стали пользоваться популярностью. К нам часто обращаются за проведением обряда выкупа невесты. Правда, не все к нему готовы. У нас был случай, когда невеста во время выкупа так рыдала, что весь свадебный макияж размазался. Не все знают, что традиционный свадебный обряд у русских – он совсем не радостный, он грустный. Это же переход из одного мира в другой, прощание с девичьей красотой, отказ невесты от всего, что её связывало с прежней жизнью.
– Возвращаясь к теме экспедиций – что вы будете в них делать лет через 15-20? Что можно будет фиксировать, если носителей традиций уже не останется?
–15 лет назад мы думали то же самое, но потом проявился мир колхозной деревни, на который мы раньше не обращали внимания. Сейчас наша задача – максимально зафиксировать ту информацию, которая у нас есть. Я не знаю, можно ли нас, современных людей, назвать носителями традиций, если мы в них не выросли? Скорее всего, мы некий банк традиций. Но в нашем «банке» с материальными носителями есть проблемы. Например, самые редкие записи экспедиций региона – это архив педагогического университета 1970-х годов. Но магнитные плёнки до того момента, как их начали оцифровывать, пролежали очень долго. Качество теряется, и это не только наша проблема. Из-за разрухи в 90-х годах прошлого века о наследии из этнографических экспедиций мало думали, а магнитные плёнки надо было хотя бы перематывать время от времени. Поэтому сейчас эти записи просто рассыпаются в руках.
Надежда Бабкина: «Культура – это иммунная система государства» 
Когда можно начинать заниматься в студии ремёсел? 
Омские ремесленники удивили москвичей мамонтами, варежками и снежинкой 
Омичи в Каннах: французы выстраиваются в очереди, чтобы освоить древние ремёсла