«Плохо? Выключите телевизор!». Андрей Носков о театре и «заМКАДном» зрителе

- Когда столичные артисты едут на гастроли в Омск – всегда сосредотачиваются, считается, что город у вас театральный и зритель более требовательный, - продолжает актёр театра и кино Андрей Носков. В наш город он приехал в рамках ежегодного фестиваля «Киносозвездие России», на котором мы и поговорили о современном кинематографе, публике и даже о политике.

Дотянуться до Чаплина

- Андрей, а вы вообще по провинции путешествовать любите? Успеваете посмотреть на жизнь за МКАДом?

- Я люблю использовать гастроли с театром или различные фестивали, чтобы узнать, как живёт Россия, посмотреть города. В Омске я был один раз проездом, а сейчас за два дня и на теплоходе успел прокатиться, и по городу погулять. Почувствовал город, рассмотрел его, и мне уже есть что рассказать.

Лично убедился, что у Омска есть колоссальная история, будущее и очень хорошая энергия. И люди тоже – энергичные, бодрые, открытые. Кстати, в театральных кругах артисты, когда едут в Омск, как-то сосредотачиваются, начинают говорить: «Ребята, давайте мы, текст, что ли повторим…». Действительно, публика здесь требовательная, внимательная, и Омск на самом деле театральный, а сейчас становится и киногородом. Это определённая эстетика, которая нужна нашей стране.

Что касается фестиваля «Киносозвездие России», то, может быть, и не все зрители понимают его важность. Я сам это только на открытии понял. И это хорошая возможность увидеть те фильмы, которые не покажут в большом прокате или по телевизору.

- Вы говорите, что зритель у нас более требовательный, но он ведь менее искушён театральными постановками, и любые гастроли столичных коллективов для нас – событие…

- В Москве тоже бывает, что люди ходят на имя человека, а не на спектакль. Отчасти это нормально. Но зритель везде разный и чувство юмора везде разное. Иногда понимаешь, что в провинции больше смотрят телевизор, что реагирует на те аллюзии, которые в современном театре сводятся к телевизору.

- Разве это плохо? Если б не было телевизора, то не было бы аншлагов на гастролях.

- После телеизвестности я объездил всю страну со спектаклями. И, к сожалению, меня не позвали бы на гастроли, если бы я не был известен на экране. Но после этого начинается другой этап. Тебе звонят и говорят: «Андрей, Вас хотят снова пригласить со спектаклем, потому что Вы понравились публике». Важно театральным творчеством убедить человека в том, что ты хороший артист. А благодаря телевизору я имею возможность приезжать на такие фестивали, как в Омске, и общаться с публикой на творческих встречах, говорить о каких-то серьёзных вещах. Без зрителей ведь ни театра, ни кино не бывает.

- А что касается чувства юмора, то вы, кажется, можете рассмешить любую публику. При том условии, что играть в комедии априори тяжелее.

- Вся история XX века и кинематографа в том числе, показывает, что смешить людей на таком высоком уровне, как это делали Чаплин и Никулин, непросто. И не каждому дано достичь вершин этого юмора. Кстати, в советское время на съёмку комедии давали в два раза больше времени, чем на обычное кино. А в постперестроечное время комедия почему-то превратилась в какой-то анекдот, КВН.

- Знаю, что как-то в Мюнхене вы вышли на улицу города в образе клоуна и провоцировали публику. Любите «эксперименты» над людьми?

- Было такое (улыбается). Но давно уже ничего подобного не устраивал. Хотя, с удовольствием вышел бы на улицы того же Мюнхена или Омска в День города и похулиганил бы. Театр, пусть и уличный, это прямое общение со зрителем. В отличие от кино, реакцию людей можно почувствовать. Я за уличный театр, хотя если взять молодёжь с песнями под гитару в переходе… Нет, я ничего против не имею, и этот этап в своей жизни уже прошёл. Но когда ребята стоят с пивом и чего-то бубнят себе под нос, так и хочется сказать: «Дайте мне гитару, я спою!». И, может быть, это будет интереснее? Не потому, что я артист. Гитару ведь может взять каждый второй человек, а вот что-то предъявить при этом уже сложнее.

- Вы когда поступали в театральный институт в 1989 году, понимали, что можете предъявить публике?

- Я родился в малюсеньком городе Новая Каховка на Украине. У нас был один дворец культуры и я смутно вообще знал, кто такое артисты. Но мальчиком я был энергичным, всегда что-то выдумывал. И уже тогда понимал, что моё призвание не математика, не физика, не химия, а что-то такое, актёрское. Но тогда было советское время, артисты были только в телевизоре, и всё это казалось далёкой сказкой. Что такое большой театр и большой кинематограф я не знал.

Окончательно понял, что стану артистом в школе на уроке политинформации. К нему я никогда не готовился, учителя меня любили и не спрашивали. И тут наша классная руководительница говорит: «Носков! Что там у нас?». Все какие-то вырезки из газет приносили, а у меня ничего нет. Одноклассники поняли, что ситуация аховая. Я встал и с прискорбным выражением тихо сказал: «Ситуация в стране напряжённая». После этого я повесил такую паузу, что учительница занервничала. Она подумала, что что-то пропустила и судорожно начала смотреть все газеты, которые у неё были и повторять: «Андрей, что? Что случилось?». Таким образом, она всему классу сама пересказала все последние события. Я тогда понял, что паузы держать умею, и решил поступать в театральный институт в Петербурге.

Попал в пик перестройки – 1989 год. Денег нет, продуктов нет. В Петербурге в магазинах только маргарин и майонез. Последний я на Украине никогда не ел, а тут он показался мне очень вкусным. Когда я поступал, мне было всего 15! Я воображал себя жгучим красавцем, исследователем глубин человеческой души, знатоком Достоевского. Честно говоря, душа моя в то время отражалась на лице в виде прыщей, а в Достоевском я и сейчас не то чтобы очень… Как и всем поступающим мне нужно было прочитать басню и уже тогда можно было поймать себя на мысли, что если всё это и называется «быть артистом», то есть от чего завязать сразу. Но я не смог завязать. Это магия. Хотя при поступлении мне сложнее всего далась медкомиссия.

- Медкомиссия?!

- Ну да, помимо творческих испытаний нужно было пройти медицинское обследование, где мне поставили диагноз «хроническое несмыкание голосовых связок». От этого голос срывается, и говорить невозможно. В комиссии сказали, что я не смогу работать с таким голосом на русской академической сцене. Плюс у меня украинский говор. Учитывая, что я тогда был комсомольцем, который думал, что перед ним все двери открыты… Я плакал и думал, что жизнь моя в 15 лет закончилась. Случайно встретил тогда своего будущего педагога по сценречи и он сам отвёл меня к фониатру. Врач диагноз подтвердил и прямо при мне сказал: «Ну если хочет парень, дайте ему шанс. Не справиться – поставите ему «два» по своему предмету и он уйдёт». Мне написали липовую справку о том, что повреждение возможно исправить тренингами и так я поступил в институт. С тех пор каждый раз перед спектаклем занимаюсь речевыми упражнениями и научился не срывать голос.

- А это правда, что когда вы сдавали вступительные экзамены, ваш отец привёз педагогам рыбу?

- Да, была такая смешная история (улыбается). Папа говорил, что должен всё проконтролировать и поехал со мной в Ленинград. Я даже внимания не обратил, что у него в чемоданах. В них же оказалась вобла собственного вылова и сушения и наш новокаховский коньяк. Таким образом папа пытался договориться с педагогами и, в конце концов, его просто выгнали из театрального вуза, сказав, что он создаёт здесь хаотичную ситуацию. Кстати, кроме воблы и коньяка он ещё пытался играть на баяне.

- Андрей, у вас роль-мечта осталась?

- Моя первая роль в БДТ была маленькая – я играл сына Бориса Годунова. Текста немного, но на сцене приходилось присутствовать постоянно. Как ни странно, после этого мне стали давать роли в театре, из чего я сделал вывод, что умею наполненно молчать. Так что я бы и сейчас сыграл в каком-нибудь фильме с минимальным количество слов. Может я себе и льщу, но, мне кажется, что я умею думать на экране. Какие-то роли в силу возраста я уже не сыграю, например, Хлестакова. Какие-то роли, которые хочу сыграть, есть, но пусть это останется секретом.

Непродуктивные эмоции

- У вас столько серьёзных театральных работ за плечами, что нельзя не спросить – что для вас сериальное «мыло»?

- Вы же понимаете, что когда я учился, у нас не было сериалов. И педагог не говорил мне: «Андрюша, когда ты вырастешь, там будут сериалы, не снимайся в них, это плохо!». Нас учили всё делать честно, так я и работаю всю жизнь. А зрители и критики в своё время начали губить телесистему, которая только начала появляться. Хотя возьмите ту же Америку. Там много качественных сериалов, которые сняты мощнее, чем фильмы. Кино ведь свелось к блокбастерам, это развлекалово, понимаете? Кино в кинотеатрах уже не показывают. Оно ведь должно быть о душе, о человеке, о Боге, об отношениях между людьми. У нас вообще какой-то замкнутый круг получается – фестивали отдельно, блокбастеры отдельно, сериалы – отдельно, и это плохо. Выход из этого только один – работать честно. А с сериалом «Кто в доме хозяин» мне повезло. На съёмках всё было очень качественно – настоящий Голливуд.

- Почему же в кинематографе у нас этого Голливуда нет? Из-за денег?

- Да. Государство должно очнуться, составить некий план, по которому будет российское кино развиваться. Почему во всех европейских странах это есть, а у нас нет? Почему институт кинематографа у нас не поддерживают? Хотя на нас в мире возлагают большие надежды, ждут от нас импульсивного, чувственного кино, которое было в Советском союзе. Лента «Москва слезам не верит» получила «Оскар» именно из-за всех этих рефлектирующих отношений между мужчиной и женщиной. Но больше мы этого миру не даём, а занимаемся блокбастерами. И это глупость полная. Вот в этом и будет спасение. А вообще я считаю, что если человеку плохо, то нужно выключать телевизор. Сейчас, кстати, в стране спад рейтингов. И все первые каналы, считающие, что они владеют умами, начинают нервничать. Пытаются что-то сделать, а сделать ничего не могут, поскольку загнали себя в угол собственных стереотипов.

- Может людям просто не до телевидения? Политический градус в стране-то зашкаливает.

- Меня не всё устраивает, что происходит в России. Ещё больше не устраивает оппозиция. Но, честно говоря, я не знаю, как действовать, чтобы что-то изменить. Ведь, по сути, менять нужно систему отношений, а не говорить, что у нас всё плохо. Вот мы и находимся в каком-то тупике, потому что реальных предложений я у оппозиции не вижу, кроме одного – снять руководство, которое есть. Но это не предложение! Это всё равно, что я приду в театр и скажу: «Давайте снимем этого руководителя, он мне не нравится!». Несогласие на уровне эмоций это непродуктивно.

- В этом году у вас юбилей, вы уже какие-то итоги подводите?

- Да, юбилей в сентябре. Вот уже и журналисты начали об этом говорить. Но каких-то итогов конкретных подводить не буду. Просто спланирую следующий год. Помимо съёмок в кино, хочу снять три фильма по собственному сценарию, выпустить несколько спектаклей в разных городах как режиссёр. Поэтому к 40-летию нужно просто определиться с планами.

Досье

Андрей Носков, актёр театра и кино. Родился в 1972 году на Украине, окончил СПБГТА. Снимался в фильмах и сериалах: «Танцующая на волнах», «Чонкин», «Агент национальной безопасности», «Кто в доме хозяин» и т.д.

Смотрите также:

• «Сделайте свой Сибирский Голливуд». Анатолий Белый о киноиндустрии в Омске →
• «Не попасть в сумасшедший дом и снять гениальное кино». Алексей Учитель →
• Ольга Дыховичная: «В Омске меня растрогал до слёз памятник матери» →