Главная цель проведения Года русской литературы – повышение интереса к чтению, поддержка литераторов и продвижение русского языка как предмета национальной гордости. Чего ждут от своего года омские прозаики и поэты, «АиФ в Омске» рассказал Евгений Асташкин, заместитель редактора омского литературного альманаха «Тарские ворота».
Без статуса
Марина Прожога, omsk.aif.ru: Евгений Иванович, как думаете, прислушается власть к проблемам мастеров слова? Может быть, начнут книги издавать, а то ведь сейчас практически все самиздатом занимаются…
Евгений Асташкин: Очень хочется, чтобы так случилось. До событий на Украине у нас была некая уверенность в том, что нашей братии даже какие-то льготы определят; мы до сих пор на это надеемся, но особо радужных перспектив пока не видим. Дело в том, что в нашей стране у писателя нет даже статуса. Есть, скажем, такое народное понятие - писатель, а термина юридического нет. Поэтому трудно говорить о каких-то льготах или дополнительных выплатах нашим нуждающимся товарищам. Региональное отделение, как может, помогает тем, кто находится в трудной жизненной ситуации. Но всё, что мы можем, - это примерно 80 тысяч рублей в год (!) разделить на несколько человек.
– Неужели всё так плохо?
– Я бы так не сказал, но не секрет, что те, кто решил связать свою жизнь с печатным словом, – немного чокнутые люди. Я и себя к таковым отношу. Это фанатики, которые на алтарь служения литературе положили всё. Часто у писателей, и я тому не исключение, неустроенная личная жизнь: мало кто из родных выдерживает образ жизни, который присущ творческой личности: постоянные метания, поиски себя… Финансовое благополучие тоже оставляет желать лучшего, так как писательством денег не заработаешь. Одним словом, писатели нуждаются в поддержке государства, и хотелось бы, чтобы 2015 год – Год литературы в России – изменил существующее положение вещей.
– Знаю, что несколько лет назад у регионального отделения Союза писателей России не было даже своего помещения…
Трактористом я не стал
– А получится повысить престиж чтения и бумажной книги? Можно ли оторвать людей от телевизора и интернета?
– Сложно сказать. Надеюсь, что Год литературы сыграет в этом определённую роль, но я скажу, что не раз с болью наблюдал, как на помойку выбрасывают книги. Их выкидывают, потому что считают ненужным балластом! Получается, старшее поколение собирало семейные библиотеки во времена тотального дефицита, а молодёжь отправляет всё это богатство, не читая, в мусорный бак. Это страшно!
– А что же делать? Насильно читать ведь не посадишь!
– Вы знаете, в прошлые годы существовала такая форма общения в школах, как встреча с писателем. Я скажу, что мальчишки и девчонки на них начинали задумываться о книгах, нравственных ценностях. Я сам много раз участвовал в таких встречах и замечал, что взгляд подростков во время общения становится осмысленнее. Дети после подобных встреч начинали читать. Помню, как в 1989 году я приехал в Омск с чемоданом своих книг. Работы не было никакой, то и дело открывались только различные фирмочки, которые обманывали людей. В один из дней я собрал свои книги и решил пойти в школы, чтобы продать их и немного заработать. Мама (она переехала со мной из Казахстана) только посмеялась надо мной: моё увлечение литературой она считала бумагомарательством, постоянно повторяла, что лучше бы я на тракториста выучился, хоть какой-то толк был бы. И вот зашёл я в одну из школ на левом берегу, представился и сказал, что хочу пообщаться с учениками. Учителя восприняли мою идею на ура! Они собрали аудиторию, и общение с детьми длилось несколько часов. После событий в Беслане подобные встречи запретили. Я считаю, что это неверно. Мы упускаем молодёжь, а могли бы очень много сделать именно в плане возвращения к чтению.
Мечтаю о кино
– Но сейчас уже мальчишек и девчонок не увлечёшь советскими произведениями. Наверное, нужно что-то новое.
– Понимаю о чём вы. Цензура в советское время была жёсткой, существовали особые требования к написанию детских произведений, например, нельзя было писать о страданиях инвалидов, если люди и гибли, то только героически, на войне… Современная молодёжь воспринимает подобные произведения как сказки, поэтому сегодня нужно писать по-иному. У молодёжи сейчас очень популярен жанр фэнтези. Я свои произведения стараюсь тоже писать остро, динамично – это веяние времени, никуда от этого не уйдёшь.
– А сами когда начали писать? В каком возрасте это произошло?
– В 10 лет я получил сложную травму ноги. Лечение состояло из абсолютного покоя, то есть ходить было нельзя вообще. Я на три года оказался прикован к постели в спецсанатории. Там я начал вести дневник и писать свои первые рассказы. Вообще в том санатории все от безысходности начинали творить. Кто-то писал необыкновенные стихи, кто-то осваивал игру в шахматы на уровне гроссмейстера. Этот период своей жизни я описал в детской повести «Ждут меня тополя», она пользуется успехом у подростков.
– Недавно Вам исполнилось 60 лет; этот возраст ещё называют мужским совершеннолетием. О чём мечтаете, что планируете?
– Не так давно в мою жизнь вошёл интернет, и я как-то вечером, составляя подборку любимых песен, с удивлением обнаружил, что на один из моих стихов, написанный много лет назад, группа «Твой день» выпустила песню под названием «Музыка для ног». Я был удивлён: оказывается, уже много лет назад, когда я сам в себя не верил, мои произведения были востребованы! Это дало мне новый толчок к творчеству, я сейчас нахожусь в наилучшей своей писательской поре. Хочу написать повесть, по которой снимут кино. Весь мой творческий путь – это ответ тем, кто в меня не верил; и молодым авторам тоже советую верить в себя, не предавать мечту.
Илья Стогов: «Я точно не буду в Омске смотреть, где сидел Достоевский» 
Омский литературный музей имени Достоевского отмечает своё 30-летие 
Александр Лейфер: «Читательская оценка самая важная» 
Писатель Алексей Декельбаум о «похоронах» газет и бизнесе на книгах 
Основатель литературного театра в Омске: «Книги – это гробики стихов»