Графоманство – это диагноз. Почему взрослых нельзя приучить к чтению?

Известный российский писатель и педагог Марина Аромштам приехала из Москвы в Омск для того, чтобы искать талантливых детей и поговорить с библиотекарями о проблемах детского чтения. Мы, в свою очередь, тоже поинтересовались, почему школьникам неинтересны книги, и можно ли превратиться в любителя литературы, если тебе уже за 40?

А чай не наливают!

Ольга Минайло, omsk.aif.ru: Марина Семёновна, о чём Вы разговариваете с библиотекарями в провинции? О том, как возродить в стране культуру чтения?

Марина Аромштам: Нет. Почему все думают, что библиотекари озадачены вопросом возрождения культуры чтения? Её не всегда нужно возрождать. Сейчас такое время, когда её нужно создавать на ровном месте. Требования к культуре чтения изменились, как и люди, читающие книги.

– Но, согласитесь, что библиотека – это такой громоздкий социальный институт, перестроить который на новый лад безумно сложно. Вот у нас в городе чего только не придумывают к «литературным» датам: «ночи в библиотеках» устраивают, всевозможные гостиные… Здорово, конечно, но зачем? Человек с улицы всё равно на такие мероприятия не пойдёт.

– Не пойдёт. И это во всей стране так. Да и с чего человеку должно захотеться пойти в библиотеку, если он не школьник? Проблема детских библиотек встроена в решение проблемы детского чтения. В отношении взрослых людей ситуация несколько другая. Мы не можем сказать, что библиотеки для взрослых должны воспитывать у человека любовь к книгам. Это уже возраст, когда, что называется, поздно пить боржоми. Человек либо читает, либо нет. Раньше библиотека воспринималась как место, куда взрослые люди приходили за книгой. Во времена СССР книг здесь было больше, чем в магазинах, да и почитать их можно было бесплатно. Сейчас функции библиотек меняются – они становятся не местом, где выдаются книги, а центром, где происходит что-то, связанное с чтением. Библиотекаря старой формации должен сменить библиотечный педагог, который сможет организовать общение в коллективе. Конечно, он при этом должен быть читающим человеком и ориентироваться в книжном мире. Приведу простой пример. Как-то на одной из конференций в Москве я спрашивала у столичных библиотекарей о современной детской литературе. Книг выходит море, но многие жаловались, что детской литературы у нас больше не существует. Из любимых детских писателей мне называли Чуковского, Маршака и Барто. Это были последние детские книги, которые прочитал библиотекарь. Я ведь не просила назвать три классических автора для детей! И если это Чуковский, Маршак и Барто, то человек просто профессионально непригоден.

Современный ребёнок страшно нуждается в том, чтобы с ним разговаривали. Конечно, можно сколько угодно кричать о том, что наши дети ничего не читают и сделать с этим ничего нельзя. Можно! Я, например, выступаю адептом чтения вслух. Сейчас это движение в России только началось, но я уверена, что оно будет развиваться. Когда дети собираются в библиотеке, чтобы не просто взять книгу, но и послушать её – это хорошая стартовая позиция. Это важный способ говорения со школьниками при всеобщей проблеме безъязыкости. Нам трудно что-либо обсуждать с детьми, а тут книжка становится содержанием беседы. Только не нужно задавать школьные вопросы из серии «в чём главная мысль сказки?» или «чему нас учит эта книга?». Дети должны сами задавать вопросы.

– Какая судьба у взрослых библиотек? Здесь читать вслух точно не будут. 

– И ставить перед собой воспитательные цели тоже не будут. Да и вложить во взрослого человека золотой фонд литературы мы не можем. Например, в Красноярске в одном из книжных магазинов взрослые люди собираются раз в неделю, чтобы поговорить о книгах. Может, это и есть новая функция взрослых библиотек? Я спрашивала: «Почему вы не ходите в библиотеки, в которых столько места?». А они говорят, что им там не нравится. Там дизайн неприветливый, мебель неудобная и чай не наливают. Что они хотят собираться вечером, а библиотека работает до 18.00. То есть сейчас выясняется, что библиотека не приспособлена быть местом общения вокруг книги. И если она будет настаивать, что у неё столы должны стоять в определённом порядке, а в 18.00 она закрывается, то она вообще закроется на все оставшиеся времена.

– Кстати, возвращаясь к темам детской литературы – они меняются? О чём должны читать малыши? Например, в советских книгах для детей вообще никаким образом не освещалась тема смерти, старения, инвалидности…

– Действительно, в тех же детских книжках 1960-70-х годов прошлого века вы даже не найдёте образа бабушки! За исключением стихов, написанных к 8 Марта. Советскому ребёнку просто не рассказывали про старость. А если эта тема и поднималась, то это было из серии рассказа Гайдара «Горячий камень», где нужно было отыскать эликсир молодости. Бабушка же – пожилой человек, нетрудоспособный член общества, она имеет обыкновение умирать. Тема смерти в советской детской литературе вообще поднималась только как героическая гибель героя.

Все остальные виды умирания оказывались вне поля зрения. Это культурологический факт. Тоже самое с темой инвалидности. Есть ли потребность у здорового подростка читать про детей с проблемами? Сейчас у нас в стране изменилось отношение к инвалидам, в тех же Москве или Петербурге нет общественных мест без пандусов. Отчасти это влияние западной цивилизации. Оказалось, что и у нас есть люди, на которых раньше не обращали внимания. В детской литературе в СССР была единственная сказка «Цветик-семицветик» про девочку Женю, которая раскидала свои желания на все стороны и только последним лепестком сделала доброе дело. Она пожелала, чтобы мальчик Витя, который сидел на скамейке и не мог пойти с ней играть, выздоровел. Мы понимаем, что мальчик – инвалид детства, хоть об этом не сказано ни слова. При всём гуманистическом порыве и благородности поступка девочки, также понятно, что если бы у Вити не появилась здоровая нога, то у детей возникли бы проблемы с общением. Почему-то это больная нога оказывалась непреодолимым препятствием. Но детей нужно приучать думать о людях, у которых нет здоровых ног, которые вынуждены ходить с палочкой и даже ездить на коляске. Запрет на тему инвалидности в нашей стране был связан с концепцией советского детства. Существовал миф о том, что каждый ребёнок должен быть здоров, весел, жизнерадостен, должен равняться на героев. Нарисовать счастливого малыша-инвалида невозможно. Это разрушило бы целостное эстетическое представление. 

Про блогеров и аудиокниги

– Вы говорите о том, что современным детям нужно больше читать вслух. Тот же принцип работает и со взрослыми –  аудиокниги тому подтверждение. Только не все воспринимают их серьёзно.

– Я очень хорошо к ним отношусь! Это же аналог советских музыкальных пластинок со спектаклями и сказками. И ничего плохого в этом нет. Да, слушать легче, чем читать, но для многих детей это возможность преодолеть сложности в освоении классической литературы. Иногда – единственный способ приобщения к книге. Аудиокниги – это другой, но вполне достойный вид деятельности. Вся античная культура базировалась на устном воспроизведении текстов, но мы же не считаем греков неправильными. Это хорошо забытое старое, к которому нас возвращает технический прогресс.

– Аудиокниги нечитающего ребёнка могут превратить в читающего, а взрослого? Можно ли вообще превратиться в литературного фанатика, если тебе уже за 40? 

– Нет. Я читала как-то книгу с биографиями людей, сделавших невероятные вещи после выхода на пенсию. И там был пример, когда человек в 80 лет начал заниматься балетом, но мы вряд ли можем прописать балет всем пенсионерам. В большинстве случаев приучить человека к чтению во взрослом возрасте проблематично. В психологии есть понятие сенситивного возраста, когда ребёнок открыт для усвоения того или иного навыка. Если он упущен, то мы столкнёмся со сложностями. Например, если ребёнок не заговорил до 2,5 лет, то у него проблемы с речевым развитием. Если ребёнка не приучить к чтению до 8-9 лет, то после это будет сделать сложнее. Но при этом раннее обучение не обещает превращения ребёнка в читающего или пишущего человека.

– А как же сегодняшнее засилье блогеров? Люди, которые в жизни двух слов связать не могли, в одночасье превратились в писателей.

– Графоманство – это диагноз. Когда ты пишешь очень много и претендуешь называться тем, чем не являешься в действительности. Например, писателем, но назвать им могут только другие люди. В засилье же блогеров, в общем-то, ничего плохого нет. Цивилизационный вектор развития как раз направлен в эту сторону. Письменная речь – ещё один этап овладения речью. И все должны уметь выражать свои эмоции и мысли не только устно, но и письменно. Другое дело, что пишут все, как и говорят, с разной степенью талантливости.

– Вы часто говорите о том, что самые талантливые дети живут в глубинке. Но как им заявить о себе?

– Да, хотя родиться талантливый человек может где угодно. Однако перспективы его развития зависят от того, встретится ли он в нужный момент с тем человеком, который определит его талант? Шанс для ребёнка заключается в том, чтобы его вовремя заметили и внимательно к нему отнеслись. И хорошо, что с появлением интернета талантливого ребёнка можно быстро отыскать в большой стране. Человеку вообще в любом возрасте важно почувствовать внимание к себе, это помогает поверить в свои способности. Ведь то, что происходит с человеком, зависит от того, как он себя ощущает изнутри. Если он чувствует себя потенциально способным двигаться куда-то, то он будет двигаться. Но этому внутреннему чувству нужно помочь развиться.