"Твоя страна бедная! Китай сильный!" - так сказала китаянка на омском железнодорожном вокзале, когда ее попытались сфотографировать. "Иди отсюда! Нельзя снимать!" - кричали на оптовке в китайском кафе. Я даже не хотел им зла. Просто пытался понять. Кто вы, китайцы? Почему так рветесь к нам? Что вам здесь надо?
"Иришка, заслончик на "шестерочку" выставляй...мальчики, все собираемся, все...", - так каждую пятницу готовятся к прибытию поезда N 6 "Москва-Улан-Батор" дежурные омского вокзала. Через Омск проезжают китайцы. К 11.20 трижды объявлено, что "торговля на перроне запрещена". На первом пути почти нет пассажиров, только милиционеры. Вокзал встречает гостей во всеоружии. И с первым стуком колес монгольского состава становится понятно почему.
Странные вы...
Главное отличие азиатского поезда - на въезде в Омск высовываться из вагона разрешается, даже поощряется. Высовывать надо не голову, а туловище, в руках желательно держать товар, и как можно громче кричать цены. Может, тогда именно тебя заметят эти наивные русские, которые, игнорируя непонятные запреты своих властей, уже скопились на перроне. "Оптовка на колесах, вот что это такое, - говорит дежурная по вокзалу Татьяна Соломанина. - Но страшна даже не сама торговля, а момент, когда поезд трогается. Сами посмотрите".
Я посмотрел. С первых минут этого беспредела становится понятно, что предупреждения о запрете торговли были стонами утопающего. Нет, на первом пути не продана ни одна вещь, но вот между путями и в конце перрона торгуют вовсю. Поезд оказался длинным - последние два вагона в зону "запрета" не попадают, и основные сделки совершаются рядом с ними. Вот парень примеряет куртку. "Быстрей, а? - стонет китаец.- Шестьсот рублей!". О! Рядом совершается крупное деловое соглашение - русский перекупщик, не глядя, берет четыре забитые непонятно чем сумки, платит навскидку. С каждой уходящей минутой дешевеет товар, куртки уже отдают за пятьсот. Деньги хватают не считая. В этот момент поезд тихонько трогается. С первым скрипом колес сделки завершены. Страх остаться на вокзале действует лучше всех запретов. Китайцы ломятся к вагонам. Вы когда-нибудь видели, как десять китайцев с баулами на бегу запрыгивают в одну дверь? Посмотрите - поймете, откуда взялся китайский цирк.
После отъезда поезда по перрону расходятся довольные коммерсанты и покупатели. Предлагают купить куртку. За 800 рублей. Китайцев вроде бы не осталось, хотя, может, среди уходящих и затерялся один. Кто его заметит? Он здесь почти свой.
Странные мы...
"Однажды на подобном составе приехал и я, - рассказал торговец левобережной китайской оптовки с непривычным именем Аубаула. - Это было три года назад. Приехал сюда вслед за отцом поторговать. Скоро, может, еще один контейнер арендую". На самом деле Аубаула говорил не так связно. Но из многих китайцев, с которыми я попытался поговорить на рынке, он был единственный, с кем можно было хоть как-то изъясняться. Остальные знают в совершенстве цену на товар и еще два выражения: "Не зная", "не понимая". Это слышишь, когда пытаешься спросить что-то кроме цены. Но Аубаула рассказал больше.
Он крестьянин, родом из деревни, расположенной где-то под Харбином. Родители выращивали сою и кукурузу. Это не приносило большого дохода. После окончания девяти классов из одиннадцати он поехал в другой китайский город Таллен (не путать с Таллинном - пр. авт.) торговать рыбой. На тот момент ему было семнадцать "китайских" лет (в КНР ребенку прибавляют при рождении год, т.е. фактически считают возраст с момента зачатия) или шестнадцать реальных. После полутора лет рыботорговли юный крестьянин решил последовать за отцом, который уже несколько лет торговал в России. Аубауле хотелось не только поторговать, но и посмотреть на непонятную северную страну. Отец помог освоиться. Сначала китаец торговал у него, но после трех лет работы сам арендовал контейнер. Нелегально, конечно: у него нет миграционных документов. Сейчас Аубаула торгует в России, но хочет домой.
Вряд ли он туда скоро поедет. В Омске весь бизнес двадцатидвухлетнего крестьянина. "Он очень хороший, - описала своего нанимателя Жанна Б. - В отличие от большинства соотечественников, нежадный. Деньги отдает вовремя. Очень открытый. В общем, музейная редкость. Китайцы ведь замкнуты, жестки".
Действительно, проходя по рынку с фотоаппаратом, то и дело натыкаешься на настороженные взгляды. Это понятно - большинство здесь нелегалы. Сколько их всего, сказать сложно. Контейнеры расположены хаотично, повсюду "стихийные" лотки. На рынке даже нет схемы с обозначением рядов. Русские продавцы рассказывают, что китайцев гоняют и они вынуждены держаться вместе. Хотя эта черта и так у них в крови. Вместе держались китайцы и когда выгоняли меня из "своего" кафе. Продавщица отказалась объяснять, какими яствами она располагает. Но из совсем уж непонятных и странных на вид блюд я разглядел огурцы, тушеные с мясом, и сало с бобами. Одинокий русский в этом заведении купил "китайский бургер" фабиа. Это лепешка с картошкой и колбасой. "Единственное, что тут можно есть, остальное слишком специфично", - поделился гурман. Наша еда тоже специфична для китайцев. По крайней мере, я не видел ни одного, жующего пельмени или беляш.
Ели фабиа и бобы с салом, играли в пьин (непонятная игра с деревянными шашками). Подозрительно смотрели вслед. Может быть, китайцы когда-нибудь и расскажут больше о себе, о своей еде, но тогда уже я буду говорить по-китайски и не буду отворачиваться от огурцов с мясом.
Юрий Шевчук: «Пока в зале будет больше человек, чем на сцене – мы будем петь» 
Академия стройности. Занятие № 3 
Борис Гребенщиков: «Я с удовольствием пожил бы в Омске хотя бы три дня» 
Алексей Гализдра: «Хотите связать свою жизнь с музыкой – уезжайте из Омска» 
На каждую проблему есть решение