О борьбе чекистов с белогвардейским подпольем в советском тылу в 1920 году написано немало. Но в столь специфичной теме порой случаются яркие архивные находки. Об одной такой непростой истории, ставшей известной лишь недавно, рассказал «АиФ в Омске» кандидат исторических наук, руководитель Центра изучения истории Гражданской войны Исторического архива Омской области, доцент ОмГТУ Дмитрий Петин.
Сложности идентификации
Фильмы о чекистах и белогвардейцах снимали в СССР в изрядном количестве, рыцари без страха и упрёка с горячим сердцем, чистыми руками и холодной головой вели ожесточенную борьбу с контрреволюцией. Против них был достойный враг – умный, опасный, коварный. Героям сопереживали, восхищались выдержкой. Чего стоит одно «Пал Андреич, вы шпион?» из «Адъютанта его превосходительства» и мастерски отыгранная сцена Юрием Соломиным.
Сотрудников белых спецслужб в советском кинематографе предпочитали изображать предателями, и больше в негативном ключе с нелестной для их репутации трактовкой. Только и среди них были свои легенды разведки и контрразведки, у которых и противнику можно было чему-то научиться.
И если вторая часть фамилии – Горский – неизменна, то в первой есть варианты: он же Губенко, он же Гудебенко, Гудиленко, Гудименко, Гумбиненко. Исходя из специфики службы героя повествования, его имя вполне могло меняться сознательно, и не раз», – отметил Дмитрий Петин.
В тыл врага!
Александра Яковлевича чекисты впервые увидели поздней осенью 1919 года; в то время Красная Армия активно наступала по направлению к белому Омску. «Сотрудники особого отдела ВЧК 5-й армии в прифронтовой полосе задержали следовавших на запад неких мужчин, представившихся как Аистов и Гумбиненко. Второй из них назвался сотрудником Харьковской губернской ЧК, из допросов было видно, что он знает в данном регионе ключевых советских работников.
Чекисты даже сначала хотели выдать им пропуск, но недоверие к задержанным было слишком велико: подтвердить их личности в тех условиях было невозможно. Арестованных, подозреваемых в шпионаже в пользу белых, направили 13 ноября 1919 года в особый отдел Восточного фронта, но там их вскоре отпустили из-за отсутствия уличающих материалов», – комментирует Дмитрий Петин.
Через два дня Омск был взят частями РККА, фронт покатился дальше на восток. И так бы позабылись имена этих двоих, но в Красноярске в конце января 1920 года чекистами был задержан руководитель Особого отдела Управления делами Верховного правителя и Совета министров Борис Андреевич Деминов. С ним арестовали заведующего агентурой Особого отдела, который занимался разведкой и контрразведкой, Александра Васильевича Караулова, вскоре умершего в тюрьме.
А вот Деминов оказался словоохотливым, сообщив чекистам сведения об устройстве и особенностях работы спецслужб белой Сибири. Чтобы казаться убедительным новой власти, он выдал себя за «красного лазутчика-добровольца в стане Колчака». Правда, это его не спасло: авантюрист был разоблачён и расстрелян. Но он успел рассказать об остававшихся в красном тылу агентах, в том числе и о штаб-офицере для секретных поручений Горском – ценнейшем сотруднике, уже трижды успешно переходившем линию фронта.
И тут чекистам вспомнился эпизод с двумя подозрительными мужчинами, что были задержаны в прифронтовой зоне под Омском в ноябре 1919 года. Но выдала Горского особая примета – у белого разведчика не было одной ноги.
Опасный шпион – учитель в Марьяновке
Между прочим Гудимов-Горский осенью 1919 года вернулся в антибольшевистский стан сил с очередного задания в советской России. Он посетил Самару с целью организации антисоветского подполья и мятежа, затем был направлен туда вновь. Надо полагать, этот человек обладал навыками организационной и диверсионной работы, был психологически устойчив. Попав в особый отдел ВЧК 5-й армии, он сумел себя не выдать.
Где он появится вновь, можно было лишь полагать. Но у чекистов оказался фотопортрет Горского, полученный от авантюриста Деминова. Копии этого изображения с ориентировками на розыск были высланы прежде всего в Харьков и Самару.
«Снимок любопытно характеризует личность героя повествования: подполковник, кавалер ордена Святого Георгия 4-й степени, служил (судя по полковому знаку на мундире) в 122-м пехотном Тамбовском полку (дислоцировался до лета 1914 года в Харькове). Сообщалась и особая примета: разведчик ходил на костылях, потеряв правую ногу (вероятно, в Первую мировую войну).
Но чекисты понимали – это опытный боевой офицер и опасный противник. Что касается использования агента-инвалида – этот приём белых спецслужб был прост и очевиден: жертв «Великой войны» тогда было много, и хотя человек с увечьем приметен, но все же в меньшей степени может подозреваться в шпионаже», – считает Дмитрий Петин.
А вот выявлен и пойман он был, по сути, случайно, благодаря агентурной работе органов ЧК среди бывших офицеров. Есаул Фёдоров однажды сообщил о неком Гудимове, с которым он случайно общался у знакомых. Тот приезжает в Омск, покупает вещи для белогвардейцев, которые скрываются на брошенных киргизских зимовках, что в 60 верстах западнее города. Бывшему есаулу новый знакомый сообщил как-то, что, выполняя особые поручения, не раз ходил в советский тыл.
Впрочем, что бы ни говорил Фёдоров, свою роль сыграла особая примета, и 14 октября 1920 года в деревне Новотимофеевка Омского уезда чекисты задержали Гудимова. При обыске ничего не обнаружили, зато выяснили, что арестованный – 39-летний Александр Яковлевич Горский, имеет небольшой кожевенный завод, а в Марьяновке работает учителем.
Фёдоров, Медведев-Малышкин и другие…
17 октября 1920 года арестанта допрашивают, говорит он о себе скупо и нехотя. Указал, что происходил из крестьян села Томаровка Томаровского уезда Белогородского уезда Курской губернии. Рос в Харькове, окончил реальное училище и технологический институт. По специальности – инженер-механик. На военной службе состоял с 1903 года, окончил Чугуевское пехотное юнкерское училище. Воевал на фронтах Первой мировой войны, был ранен. К 1917 году имел чин подполковника. Он не скрывал, что ранее даже привлекался к ответственности за антисоветскую агитацию, но был оправдан.
«Здесь надо сказать, что офицера с таким (схожим) именем нет ни в списках личного состава юнкеров названного училища и упомянутого выше полка, ни в наградных документах Русской императорской армии в Российском государственном военно-историческом архиве. Это заводит идентификацию личности в тупик.
Любопытны были сведения о семье задержанного. Отец имел картонную фабрику и хутор под Харьковом; родители, четыре брата и сестра, жили там же. Один из братьев – Михаил Яковлевич Гудимов - служил в Харькове комиссаром военных сообщений РККА. Связи с антисоветским подпольем, службу у белых, знакомство с Фёдоровым арестант отрицал», – пояснил Дмитрий Петин.
В деле фигурирует некий бывший белый офицер по фамилии Медведев-Малышкин, кому решил помочь Гудимов, предложив ехать к нему в Марьяновку. На допросе арестант держался стойко, но после очной ставки с Фёдоровым 20 октября 1920 года признал лишь, что у него жил Медведев-Малышкин и что самому есаулу он тоже предлагал у себя в Марьяновке место для укрывательства.
Также Гудимов-Горский сообщил, что в 16 км от Марьяновки, в Шараповке, на заимке Якова Абрамовича Ширлинга скрываются 8 офицеров, а Медведев-Малышкин живет недалеко у Тимофея Романовича Монастырского под видом работника. Ширлинга, Монастырского и его сына Василия чекисты арестовали, у Монастырских нашли боевой арсенал – 7 винтовок и 700 патронов.
Следствие шло быстро. По делу вынесли обвинительное заключение, по постановлению Омской губЧК от 21 октября 1920 года за создание контрреволюционной подпольной организации и укрывательство офицеров Монастырский получил 5 лет заключения, его сына Василия и Гудимова-Горского приговорили к расстрелу. 4 декабря 1920 года расстреляли и Ширлинга. В 1993 году все перечисленные лица были реабилитированы.
Казус Гудимова-Горского
Как подчеркивает наш собеседник, биография Гудимова-Горского изучена скорее лишь схематично: «Нам неизвестен его служебный путь до 1917 года, равно как и за что этот офицер получил очень уважаемую боевую награду, был ли он связан со спецслужбами до Гражданской войны, чем именно занимался, служа в период Гражданской войны? Вопросов здесь, к сожалению, пока больше чем ответов».
Неясно также, кем были бывшие белогвардейцы Фёдоров и Медведева-Малышкин, и были ли они белогвардейцами в принципе? Они могли быть завербованными агентами ЧК, как и чекистами, действовавшими под прикрытием.
Сомнения вызывает и тот факт, что в списках расстрелянных в Омске контрреволюционеров, публиковавшихся в газете «Советская Сибирь», упоминаний о Гудимове-Горском нет. К тому же 25 октября 1924 года он значится с указанием всех вариаций написания фамилии и особых примет во всесоюзном розыске за службу в белой контрразведке. Возможно, в газету его фамилия не попала из-за ошибки, а харьковские чекисты могли не знать о расстреле Гудимова-Горского в Омске 23 октября 1920 года.
Стоит полагать, что сведения о герое повествования и его службе в белой Сибири можно почерпнуть, обратившись к изучению противоречивой исторической фигуры организатора белых спецслужб и авантюриста Б. А. Деминова и его деятельности в Омске.
«Что касается случая с героем повествования, обвинение в отношении него строилось своеобразно. Следствие в обвинительном заключении не учло оперативную информацию о принадлежности Гудимова-Горского к белым спецслужбам и его достаточно значимый пост в них. Возможно, это было сложнее доказать, и для быстрой законной ликвидации опасного контрреволюционера чекисты использовали его очевидную причастность к антисоветскому подполью. Здесь важно помнить, что устранение подобных лиц было тогда одной из приоритетных задач советских спецслужб», – подчеркнул Дмитрий Петин.