В этом году исполняется 105 лет омскому декабрьскому восстанию, которое случилось в ночь на 22 декабря 1918 года. В истории города это одно из самых трагических событий и обсуждаемых: его организаторы герои или авантюристы? Могли ли они победить? А после – удержать власть? Кто приказал без суда и следствия расстрелять деятелей Учредительного собрания и действовать карательными мерами? Где в это время был Верховный правитель?
Кандидат исторических наук, ведущий архивист Центра изучения истории Гражданской войны Максим Стельмак рассказал omsk.aif.ru о восстании все подробности.
Как поднять восстание
«Есть мнение, что большевики - подпольщики виноваты в жертвах восстания и несут за это ответственность. Более того, всю эту ситуацию некоторые называют опасной и сомнительной, потому что, якобы, к решительным действиям организаторы не были готовы: не было в достаточном количестве оружия, людских сил, не продуман был план действий. Одного из лидеров подпольщиков Александра Масленникова обвиняют в наплевательском отношении к делу, к участникам восстания. Мол, он только хотел красиво отчитаться перед Москвой, а восстание было изначально обречено на провал, - говорит Максим Стельмак. - Однако всю серьёзность намерений подпольщиков можно доказать».
В Омске с августа 1918 года на подпольных собраниях и конференциях обсуждалась организация восстания в городе, которое бы переросло в общесибирское. К осени в нашем городе находились Арнольд Нейбут, Александр Масленников, Павел Вавилов и Михаил Рабинович – представители Сибирского областного комитета РКП(б). Они и должны были заняться организацией вооружённого мятежа. Руководил военно-революционным штабом Вавилов, при этом штабе были созданы информационно-разведывательный, организационно-пропагандистский, революционно-оперативный отделы и Красный крест.
Город повстанцы поделили на четыре части, в каждой был штаб и свои задачи. 1-м штабом руководил Масленников, они должны были взять крепость, где размещалась комендатура, освободить политзаключенных из тюрьмы, выставит заслон на Тюкалинском тракте.
Во 2-м штабе (левый берег Оми до Атаманского хутора) главным назначили Нейбута, ему доверили захватить ставку Колчака, здание правительства (бывший дворец генерал-губернатора), кадетский корпус, освободить военнопленных из лагерей, захватить центр, телеграф, радиостанцию.
Третьей мишенью для восставших стал железнодорожный вокзал и мост. Под руководством Э. Радо вооружённые силы должны были захватить бронепоезд и выставить заслон в сторону Новониколаевска.
4-м штабом руководил Антон Поворотников, его группа должна была разоружить эшелон с чехословаками, который стоял на станции Куломзино и посёлка Ново-Омск (современный Старый Кировск). Требовалось вооружить куломзинских рабочих и выставить заслон на Челябинском и Тюменском направлениях.
Если бы всё сложилось удачно, то у организаторов восстания был план вооружить рабочих, крестьян, в целом всех сочувствующих советской власти, а также укрепить силы солдатами частей воинского гарнизона. Создать партизанскую армию и выдвинутся к Новониколаевску, остальным сибирским городам это послужило бы сигналом для масштабного выступления. Между прочим, для оповещения и связи был придуман особый телеграфный шифр.
Казалось бы, план безупречен, есть, конечно, проблемы с нехваткой оружия, но его копят, в конце концов, винтовку можно и отобрать у врага. Людей вербуют, солдат агитируют. Горячо обсуждают планы на конспиративных квартирах и явках. Но и контрразведка в Омске не зря ела хлеб.
Не успели предупредить
«Действовать все должны были самостоятельно, но одновременно. Затем воссоединиться и руководить дальнейшими действиями уже сообща. Только вот к тому времени белая контрразведка знала о всех планах большевистского подполья. Начались аресты, - отмечает Максим Стельмак. - 21 декабря во 2-ом районе арестовали на конспиративной квартире группу подпольщиков, по одним данным 33 человека, по другим – 38 человек.
Точно сказать нельзя, но по некоторым сведениям, начальник омской милиции доложил, что они были расстреляны. Упоминается и ещё один арест (возможно, это один и тот же эпизод). Незадолго до восстания из конспиративной квартиры, где был штаб 2-го района, ушёл человек. То ли это был секретный сотрудник контрразведки, то ли предатель. Он выдал этот дом, где проходило собрание коммунистов, они ждали прибытия подводы с оружием. Контрразведка оцепила дом, все были арестованы. Подпольщики, которые везли туда оружие, натолкнулись уже на военные патрули. Было принято решение восстание отложить, но всех предупредить не успели. В 1-м районе связному не поверили».
В итоге восстание началось разрозненно, но ни помощи, ни распоряжений эти группы не дождались. В 3-ем районе разоружили казаков, отряд Чехословацкого корпуса, захватили железнодорожную ветку, угнали паровозы в Куломзино. Там же развернулись особо кровавые бои.
Попытались захватить автозавод, правда тут восставшим помешали чехословаки. Не удалось захватить лагерь военнопленных, на эти силы была особая надежда, их воспринимали, как союзников. Резиденция Верховного правителя также осталась недосягаемой. К дому на ул. Береговой, 9 подошёл отряд британских солдат для усиления охраны. Командовал им полковник Уорд.
Хитростью восставшие захватили тюремный замок. В три часа ночи к его стенам подошёл вооружённый отряд примерно 50-60 человек, среди солдат были и люди в рабочей одежде. Охране они пояснили, что пришли для усиления караула. Мол, в городе неспокойно. Как только их пропустили, они разоружили охрану.
Но чуть было не сорвался план восставших, в воинской части, что располагалась неподалёку, заподозрили, что что-то не так в тюрьме. Выслали отряд, но их встретил пикет из солдат, захвативших тюрьму, военных убедили, что в тюрьме всё хорошо.
Тем временем, стали выпускать политических заключённых из камер. Освободили 200 человек, из них политических было по одним данным 134-135, по другим 140. Это были деятели Учредительного собрания, которые были арестованы после военного переворота, в результате которого Колчак пришёл к власти.
«Это лидеры так называемой демократической революции, вернее, демократического антибольшевизма. Они не были против революции, но были против большевиков. Позже они выступили и против Колчака, - рассказывает Максим Стельмак.
Расстрел непричастных
Представляете, вы в тюрьме незнакомого города, вдруг ночью вам открывают камеру и велят уходить. На улице декабрь, снежный и морозный, вы не знаете город и понятия не имеете, куда идти. Кажется, в такой растерянности пребывали освобождённые узники Омского тюремного замка, которые и не думали об освобождении. Потом по приказу генерал-майора Бржезовского они вернулись обратно.
«Всем незаконно освобожденным из тюрьмы, приказываю: сегодня же добровольно явиться к караульному начальнику областной тюрьмы, коменданту города или в участки милиции. Всех неявившихся и задержанных после этого бежавших арестованных приказываю расстреливать на месте», - так гласил приказ, к тому же за укрывательство тоже грозили немалыми карами.
Далее начинается чехарда. В ночь с 22 на 23 декабря 1918 года в тюрьму пришёл военный отряд под командованием поручика Феофила Анатольевича Барташевского, его сопровождал поручик Черченко. Сначала он забрал шесть человек и отвёл в гарнизонный суд (ныне Дом ветеранов), но довёл пятерых. Сказал, что расстрелял по дороге одного за попытку к бегству. Дела троих из пятерых были рассмотрены, их приговорили к смертной казни.
Пока Барташевский вёл первую партию, в тюрьму прибыл капитан Рубцов, который знал, что скоро должны были привести партию политических заключённых - 44 человека, это были люди, участвовавшие в восстании. Он принял эту партию, почему-то выдав себя за начальника тюрьмы. К прибывшим 44, он присоединил деятелей демократического антибольшевизма Девятова и Кириенко - это был областной комиссар Приуралья. Эти 44 человек были расстреляны в Загородной роще. Кириенко и Девятов якобы при попытке к бегству, но их тела тоже оказались в общей могиле Загородной рощи.
После Рубцова в тюрьму вновь явился поручик Барташевский, он хотел забрать как раз Девятова, Кириенко и Константина Попова. Двоих первых не оказалось уже к тому времени в тюрьме, а Попов болел тифом и находился в тифозном бараке, что его спасло.
Когда Барташевский узнал о тифе Попова, потребовал телефонный аппарат. Он звонил, чтобы выяснить что ему делать: ни Девятова, ни Кириенко, ни Попова он забрать из тюрьмы не может. Тогда он забирает восьмерых деятелей Учредительного собрания из тюрьмы, забирает тех самых пятерых из гарнизонного суда. Он должен был эту партию отвести в тюрьму, но он отвёл их на левый берег Иртыша и там их расстреляли. Как после показало вскрытие, они были исколоты штыками и их явно рубили шашками. Трупы были ограблены, с некоторых из тел забрали брюки, пальто.
Максим Стельмак приводит важную цитату российско-канадского историка Г. З. Иоффе:
«Тогда Барташевский повёл учредильцев на берег Иртыша. О чём им тогда думалось? Может быть, некоторые вспоминали матроса Железнякова с его фразой «караул устал». Поручик Барташевский не сказал ничего. Его караул находился в полной готовности. На берегу заснеженного, замёрзшего Иртыша члены Учредительного собрания – «хозяев земли русской» – были расстреляны и переколоты штыками. Как по-чёрному шутили в Омске – отправлены в «Республику Иртыш».
Деятели демократической контрреволюции, Учредительного собрания, убитые в ночь на 23 декабря 1918 г.: деятели эсеровской партии Н. В. Фомин, А. А. Брудерер, И. И. Девятов, Г. Н. Саров, меньшевики И. И. Кириенко и В. И. Гутовский (он же Е. Маевский), управделами съезда членов Учредительного собрания Н. Я. Барсов, земские деятели В. А. Марковецкий, А. И. Лиссау, фон-Мекк.
Получается, что расстреляли 44 человека, которые принимали участие в восстании, тут хотя бы понятно (хотя по некоторым данным, смертный приговор им утвердили официально только утром, уже после расстрела). Они выступили с оружием в руках, но политзаключённых - деятелей Учредительного собрания за что?
«Офицерский самосуд»
«Даже Гинс – сторонник Колчака – писал, что подавление произвели с исключительной жестокостью. По официальным данным было убито 247 человек, затем расстреляно 117 человек. 13 человек приговорены к каторжным работам и тюремному заключению. Но, вероятно, в ходе подавления восстания погибло около 1000 человек. О тысячи погибших писал и британский полковник Дж. Уорд, который отправил солдат для усиления охраны резиденции адмирала. Историк И. С. Ратьковский приводит и цифру 1500 человек», - рассказывает Максим Стельмак.
Про расстрелы без суда и следствия говорили так – это был самосуд пьяных офицеров. Чему не поверили, и Рубцов, и Барташевский предъявляли документы, оставляли расписки. Их действия были не спонтанны. При самосудах не водят туда-сюда по городу арестованных, а стреляют на месте.
Во всей этой истории есть один вопрос, где в это время был сам Верховный правитель России? Колчак тогда болел, находился в резиденции.
Расследование такого бесчинства длилось до середины июля 1919 года, но дело развалили. Никто не был наказан. Черченко был принят в конвой Колчака, Рубцов повышен до чина подполковника, Барташевский стал штабс-капитаном, причём его отослали в начале расследования под другими документами в отряд Анненкова в Семипалатинск. Но в Омск он вернулся уже в феврале 1919 года, чтобы жениться.
Вряд ли Барташевский и Рубцов были в стане заговорщиков, они были исполнителями чьей-то воли. Кто же был заказчиком? Скорее высокопоставленные военные чины и белые генералы.
«Колчак про расстрелы не знал, но когда ему стало известно, моя версия, он может и посчитал, что это плохо, но, учитывая его взгляды, адмирал решил так – это демократы, эсеры, меньшевики я их сам не люблю. Генералы - они свои, пусть они и не правы. Придётся закрыть глаза, - считает Максим Стельмак. - Что и косвенно подтверждается. В своих воспоминаниях, написанных в эмиграции, П. С. Доценко, занимавший тогда должность помощника управляющего Енисейской губернией, выражал мнение, что А. В. Колчаку были известны виновные, но он не предпринимал решительных мер в отношении них, поскольку они были теми людьми, которые способствовали осуществлению переворота 18 ноября 1918 г.».
Кстати, шло и независимое расследование. Евгений Колосов – эсер и друг расстрелянного Нила Валериановича Фомина – попытался разобраться. Для него это была личная трагедия, и он считал, что это была спланированная акция.
Колосов добился встречи с министром юстиции С.С. Старынкевичем (министр в 1919 г. жил в Омске в квартире в доходном доме полковника А. Г. Михайлова, построенного в 1916 г.), где ему дали понять, что дело это чрезвычайно запутанное дело и добиться правды не представляется возможным.
Топонимика
На левом берегу появилась площадь Восстания, она же площадь Борцов революции, улица имени 22 декабря 1918 года, Поворотникова. Мемориал памяти жертв Куломзинского восстания был возведён в 1925 году.
Организаторы Омского восстания Нейбут, Масленников, Вавилов, Рабинович были арестованы и расстреляны, правда позже, в 1919 г. Имена этих четверых вошли в пантеон героев, отдавших свои жизни за революции. 20-ая годовщина восстания была отмечена на карте Омска новыми именами. Улица Перевозная стала носит имя Масленникова, улица Крестьянская – Нейбута. Улица Крестовоздвиженская стала улицей Рабиновича, ул. Лесная – улицей Вавилова.
Кстати, сквер Борцов революции в Омске до 1967 года носил имя Масленникова, в год 70-летия Октября там были установлены шесть бюстов героев-подпольщиков скульптора Фёдора Бугаенко.
Максим Стельмак, кандидат исторических наук, ведущий архивист Центра изучения истории Гражданской войны
«Одной из причин поражения называют тот факт, что сроки восстания постоянно переносили. Сначала назывался конец ноября, как после переворота и прихода к власти Колчака. В неразберихе это, пожалуй, удалось бы сделать. После планировали начать 19 декабря, но решили, что надо ещё подготовиться. Дата 22 декабря появилась следующей. К вопросу о том, что было не так уж и много сил, но подпольщики понимали и это, и работали, агитировали солдат, чтобы те переходили на их сторону. И надеялись, что поддержат их, если увидят решительные действия и примкнут к восставшим.
Ещё одна причина провала – осведомлённость контрразведки, а также отсутствие информации о реальной численности омского военного гарнизона – подпольщики не знали, что в городе находятся казачьи части Анненкова и Красильникова. Те накануне восстания прибыли в Омск, как писал позже советский военачальник Г. Х. Эйхе. Некоторые исследователи считают, что надо было действовать сообща городу и деревне».
Что можно почитать:
Балмасов С. С. Белогвардейская «охота» на членов Учредительного собрания // Журнал российских и восточноевропейских исследований. История и археология. ‑ 2017. ‑ № 4 (11). ‑ С. 6‑32.
Стельмак М. М. Запись о бракосочетании штабс-капитана Ф. А. Барташевского: дополнение к истории декабрьского восстания // VI Ядринцевские чтения: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (28-30 октября 2021 г.) / Отв. ред. П. П. Вибе. – Омск: ОГИК музей; Санкт-Петербург: Любавич, 2021. С. 250‑254.
Спасли, но расстреляли. 
В самом охраняемом доме. 
Министр с шутками гробовщика. Кто привёз в Омск золото Российской Империи 
День рожденья Ильича. Ленин и теперь живее всех живых?