IV-й омский ЧАТ: два заключительных аккорда

В музыкальных произведениях нередко бывают так называемые ложные финалы: это когда композитор вроде бы поставил точку и уже звучит заключительный аккорд, но после короткой паузы, когда слушатель ещё не начал аплодировать, начинается новая тема.

Примерно также было в последний день четвёртого омского «ЧАТа»: два финальных спектакля. Только совсем не ложных, нет, истинных, сильных, мощных, проникновенных и переворачивающих душу. По большому счёту, на одну тему – о еврейском народе, о доносах, о последних днях жизни.

Финал первый

Итак, финал первый – «Не верьте господину Кафке» (16+) был показан Московским театром историй. Как рассказала режиссёр Карина Календарева, она увлечена историей, её переосмыслением, и потому во все постановки привносит что-то важное именно с исторической точки зрения. Так получилось и с этим моноспектаклем – сначала была просто идея сделать его, и именно с Евгенией Крюковой. А потом уже как бы сам собой пришёл материал – пьеса Зиновия Сагалова «Не верьте господину Кафке», имеющая в своей основе рассказ самого Франца Кафрки «Превращение».

Главная героиня Грета  Замза почти весь спектакль пишет «господину прокурору», где требует наказать Франца Кафку, который был когда-то постояльцем её пансиона и превратил её любимого брага Грегора в мерзкого жука, а также оскорбил всю её семью своим рассказом. И жук, подрывающий устои её дома, а, значит, и всего государства является преступником, изменником, которого следует немедленно уничтожить, а вовсе не её любимым братом Грегором.

И виноват во всём Кафка, который и не Франц вовсе, а Аншл, и это еврейское имя, Грета-то это точно знает, так как собрала целое досье на своего врага. Впрочем, досье у неё не одно – похоже, компромат она собирает на каждого, чтобы при случае вот так же «настучать» господину прокурору.

И после публичного уничтожения «инакомыслящего» экс-Грегора, нынче жука-древоточца, понимаешь: такая уничтожит всё, что отличается от её стандартов. И хотя перед нами невысокая худенькая миловидная девушка, зритель кожей ощущает – вот так выглядит обыкновенный фашизм.

Подтверждая это, звучат заключительные фразы: «Франц Кафка умер в 1924 году от туберкулеза. Элли, его старшая сестра, погибла в концентрационном лагере «Освенцим». Валли, его средняя сестра, погибла в концентрационном лагере «Освенцим». Оттилия, его младшая сестра, погибла в Терезиенштадтском гетто. Милена Есенска, любимая Кафки, погибла в концентрационном лагере «Равенсбрюк».

Второй финал

Тот, кто пришёл на заключительный спектакль «ЧАТа», не был случайным зрителем, он знал, что идёт на постановку Московского театра «Эрмитаж» по роману Василия Гроссмана «Жизнь и судьба».  Понятно, что столь монументальную эпопею невозможно воплотить в моноспектакле, поэтому режиссёр - заслуженный деятель искусств Николай Шейко - выбрал всего одну, но такую пронзительную главу, в которой мать прощается с сыном, понимая, что её вместе с другими евреями, согнанными в гетто со всего Бердичева, скоро расстреляют. И сын отвечает ей, приехав через 20 лет в этот городок. Спектакль так и называется «Последнее письмо» (12+).

Известно, что Гроссман описал судьбу собственной матери, погибшей в том же Бердичеве, и также ответил ей своим письмом, которое было найдено в архивах в конце 1960-х годов. Эти два письма и составляют спектакль, содержание которого просто не передать словами – это надо увидеть. Как играет – нет, не играет, живёт на сцене заслуженная артистка России Александра Ислентьева!  Каждая клеточка её тела дышит любовью к обожаемому сыну, пишет и пишет она своё длинное письмо, которое закончит лишь под утро перед казнью…

И сын, который с каждым прожитым днём, с каждым прожитым годом всё сильней о ней тоскует, понимая, как дорога ему мама. Сын, который хранит в сердце память о ней – ведь всё меньше становится тех, кто её помнит, а значит, он обязан как можно дольше нести свою ношу, ведь не будет его – не станет и памяти о матери.

И вновь спекталь о судьбе евреев, миллионы которых погибли от рук фашистов во время Второй мировой…  Впрочем, сегодня, когда фашизм вовсю не просто поднимает голову, а буквально процветает, всё это воспринимается особенно остро. И потому финальный аккорд «ЧАТа», прозвучавший со сцены Дома актёра, был совсем не фальшивым, а очень искренним и честным. И зрители это почувствовали, и минут 10 не отпускали артистов со сцены, аплодируя стоя.

«ЧАТ» закончился очень драматичными вещами, но без таких спектаклей театр не может существовать. Так же, как и настоящий думающий зритель.