Михаил Кожухов: «Я умею не только есть жареных тараканов»

Фото Николая Кривича

Омск, 9 марта – АиФ-Омск. Путешествие в другие страны для известного тележурналиста Михаила Кожухова – работа, которая приносит удовольствие, массу впечатлений и бесценный опыт. Обо всём этом автор и продюсер документальных фильмов рассказал в Омске, куда приехал с деловым визитом.

В ближайших планах Михаила Кожухова на удивление значатся не экзотические далёкие страны. Казахстан, Киргизия и Алтай – вот что сейчас привлекает внимание тележурналиста. Причём здесь наш город? Всё довольно просто – омский туроператор стал одним из спонсоров предстоящих съёмок.

– В съёмках по России или около неё есть своя экономика, – отмечает Михаил Юрьевич. – Далёкому от кинопроизводства человеку может показаться, что есть некий дяденька, который порхает по облакам, а когда видит что-то интересное, опускается туда на летающей тарелке. Всё намного сложнее. Выбор в пользу экзотики я делаю по нескольким причинам. Во-первых, России снимать трудно, она чёрно-белая. Во-вторых, это затратно. Да, классно снять фильм о Чукотке, но нужны вертолёты, свободное время, что в режиме еженедельного выхода передачи сделать сложно. Сейчас, когда передача закрылась, я занялся документальным кино, заинтересовался азиатскими районами. Притягательно звучит название Боровое. Надеюсь, что помимо красот я найду трогательных и светлых людей, чтобы рассказать о духе места. Надеюсь, что, несмотря на близость к России, найду что-то имеющее отношение к казахской культуре.

Про жару, грязь и путешествия

- Михаил Юрьевич, а по сибирским городам вы съёмки случайно не планируете? У нас тут тоже много чего интересного можно найти.

- Снял бы с радостью, но я маленький телевизионный производитель. Я в шутку говорю, что содержу небольшой телекиоск на большом и грязном коррумпированном телерынке. Планировать я могу всё, что угодно, но больших возможностей, чтобы охватить своим обаянием Сибирь, у меня нет.

- Омск вас хоть чем-нибудь очаровал?

- Я видел Любочку, сантехника Степаныча, который безуспешно пытается высунуться из сугроба. Был даже там, что называют крепостью. Но … не могу сказать, что это запомнится мне на всю жизнь. В этом смысле мы удивительные дураки. Когда у нас всего много, то вроде необязательно беречь то, что есть. Но у кого в Омске поднялась рука строить на берегу рядом с крепостью здание? В какой отрицательной астрономической степени должны отсутствовать мозги, чтобы один человек придумал, а другой разрешил поставить на территории крепости омерзительное красно-серое здание? Казнить их, расстрелять, изгнать из города на всю жизнь.

- Многие люди, смотря ваши передачи, откровенно завидуют специфике вашей работы – разные страны, приключения. Что на обратной стороне медали?

- Я себя не позиционирую как путешественник. Путешественники – это Колумб, Магеллан. Я занимался тем, что мне самому было интересно и по какой-то необъяснимой причине, это стало интересно кому-то ещё. У меня есть особенность - я не обращаю внимания на камеру. Есть люди, которых камера парализует - они начинают стесняться, бледнеть, краснеть, заикаться. Но всё равно эта работа требовала невероятных усилий. 12 лет мы пахали по-чёрному. Я даже пожалел, что не записывал показания спидометра. За эти годы мы проехали десятки тысяч километров! Когда мне говорят: «Ой, я вам так завидую, вы столько повидали…», я думаю, что вы и не представляете, в какой жаре и грязи всё это происходит. Но мне не стыдно за то, что сделано за эти годы – снято 20 документальных фильмов, множество телепрограмм. Мы ни разу не опустились ниже пояса, ни разу не соврали. Если не могли показать жизнь, то не имитировали её.

- Не обидно, что большинству зрителей не известны все ваши заслуги? Например, что вы несколько лет работали корреспондентом в Афганистане?

- Обидно, конечно… Мне вообще кажется, что газетная работа требует гораздо больше квалификации, нежели телевизионная. То, что я раньше делал в газетах, имеет больше оснований называться работой, нежели то, что делаю в рамках программ о путешествиях.

Мне кажется, что я умею что-то ещё, кроме как есть жареных тараканов.

- Вы про Афганистан написали книгу «Над Кабулом чужие звёзды». Продолжение не планируете выпустить?

- Я, по всей вероятности, не обладаю художественным талантом, чтобы это превратить в прозу. Я всё рассказал и не думаю, что снова вернусь к этой теме. Она живёт во мне, но не требует выхода. Если я вдруг попаду на необитаемый остров, то, скорее всего, книг там писать не буду, а стану выращивать огород и охотиться на диких козлов. Я не отношусь к разряду людей, которые пишут потому, что не могут молчать.

«Ради зрительской любви жизнью не рискую»

- Михаил Юрьевич, расскажите, почему вашу передачу о путешествиях закрыли?

- Была формальная причина - на телеканале, на котором она выходила, поменялось руководство. Плюс у меня накопилась эмоциональная усталость от этого жанра. Я решил, что, может, это и к лучшему. Смысл в этой деятельности есть только тогда, когда у тебя между макушкой и потолком остается некоторое пространство, когда хочется подняться над самим собой. Когда ты чувствуешь потолок, то, наверное, нужно заняться чем-то другим. Я его уже чувствовал, были даже запреты на определённые сюжеты. Например, когда нужно в десятый раз садиться за гончарный круг. Я же работал без сценария, импровизировал, всё черпал из себя.

- Все путешествия на экране телевизора показаны легко и просто, а страшно вам когда-нибудь было?

- Да. Иногда делаешь такое, на что без телевизионной камеры никогда не решился бы. Например, прыжок на резинке на Замбези. У оператора было 113 метров свободного падения, у меня 51. Причём прыгали спиной. Если не программа, сказал бы: «Вы что, с ума сошли? Нафиг мне это надо?!». Хотя время от времени нужно оправдывать лестный титул, которым меня наградила Елена Ханга, назвав «Мистер риск российского телевидения». Но были ситуация, когда я понимал, что всё-таки я не такой безбашенный придурок, чтобы рисковать жизнью ради зрительской любви. Как-то в Аргентине у нас был запланирован объезд лошадей, лошадь упала на объездчика и его унесли на носилках. Нет, ребята, давайте здесь лучше без меня. Ещё на Арабском Востоке я сел на скакового верблюда и понял, что могу с него упасть. Тогда мне будет больно, чего я совершенно не заслуживаю. Сюжет из всего этого мы слепили, но скакать на верблюде я не стал.

- Вы столько всего перепробовали в разных странах: скручивали сигары на Кубе, делали шляпу в Южной Америке… Хоть раз эти навыки в обычной жизни пригодились?

- Тараканов дома у меня нет, удаётся зарабатывать на какие-то другие продукты (смеётся). Нет, пока ничего не пригодилось. Я всё-таки подобным образом показываю страну, людей. И в действительности я больше сломал, чем сделал в этих поездках.

- Люди на вас не обижались, когда вы их вещи ломали?

- На три буквы никто не посылал, думаю, они из вежливости не показывали своё расстройство и великодушно прощали. К тому же маленькому человеку всегда приятно, когда к нему непонятно откуда приезжают люди и интересуются его простым ремеслом.

- Есть какие-то обычаи других народов, которые не выходят из головы?

- В мире очень много, что не укладывается в наше представление о прекрасном. Например, на Мадагаскаре есть традиция под названием «фамадихана». Это когда раз в году невероятно радостные люди выкапывают своих мёртвых родственников из могил, очищают их косточки, заворачивают в новую тряпочку, выпивая и закусывая при этом. Похожая история с Мексикой, где есть день мёртвых. Я был в одной деревне, где на крошечном кладбище из коробок на тебя смотрят сотни черепов. Там тоже по происшествию какого-то времени выкапывают из могилы кости бабушки и складывают в ящик. В день мёртвых приходят, сдувают пыль и говорят: «Бабушка, всё хорошо, я тебя помню». Русского человека это несколько шокирует.

«Россия в мире никому не интересна»

- Отпуск для вас – это тоже путешествия? Не устали от других стран?

- Для меня отдых вмещается в одно слово – сплав. Я сплавляюсь всю жизнь. Например, на Алтае. Там невероятная концентрация спортивных рек и не хватит жизни, чтобы их все пройти. Несколько лет назад я попытался отдохнуть на пляже, но меня хватило на пять минут. Я не умею этого делать.

- В каких-то странах мечтаете побывать?

- Я в этом году сильно продвинулся по части всякой невидали. Недавно вернулся с острова св. Елены, был на острове Пасхи. Но, тем не менее, есть Гавайи, куда я бы тоже съездил. Название мне нравится. Почему бы не съездить на Гавайи, если будет возможность?

- Друзья и знакомые часто одолевают советами по поводу того, куда лучше съездить и отдохнуть?

- Конечно, я всегда помогаю советами. Потому что иногда бывает ужасно обидно за людей, которые ездят в Таиланд для того, чтобы просто полежать на пляже. Там ведь есть невероятно красивый север! Ещё мне кажется преступлением поехать в Египет и не побывать в Луксоре. Лучше тогда уж в России в сауне погреться.

- Российским туристам могли бы дать универсальный совет?

- Мы все разные и хочется нам тоже разного. Точнее, хочется одного – праздника за две недели отпуска. Просто у каждого своё понимание этого праздника. Я как-то летел с человеком, который возвращался с Бали, и он говорит: «Да ну, Бали, мне не понравилось, там водоросли какие-то на пляже…». А я на Бали, наверное, больше всего программ снял, и готов снимать еще. А ему, видите ли, водоросли не понравились…

- Михаил Юрьевич, вы замечаете, как к России за границей относятся?

- Никак. Никто к России никак не относится, про нас никто не думает и мы никому не интересны. Никто не собирается в тёмных комнатах с масонскими знаками, чтобы сделать нам ещё хуже. Это глупый миф, который живёт в русском человеке, потому что русскому человеку приятно искать виноватых за границей, а не внутри себя. По какой-то причине людям приятно верить в мифы. Как рассказам о французских любовниках или итальянских мафиози. Я сразу ищу маузер, когда применительно к Бразилии слышу выражение «страна диких обезьян». Хотя Бразилия занимает третье место в мире по самолётостроению. Русский человек любит говорить о том, что в этой стране глупые и ленивые люди только спят и танцуют. А вот мы пашем, не покладая рук! Всё это фигня полная. Они такие же глупые и ленивые, как и мы. Нет ни одной страны, которая похожа на Россию. Я не знаю другого места, где люди были бы так недоброжелательны друг к другу и где проводили бы жизнь в бесконечной войне с собственным правительством.

«Путина боялся больше, чем Пиночета»

- Вы были пресс-секретарём Путина, какие у вас сейчас с президентом отношения?

- Звонит он каждое утро, достал уже. Я даже к телефону не подхожу (смеётся). Да нет, много воды с тез пор утекло, многое изменилось. Уже никто, кроме вас и меня не помнит, что 12 лет назад в моей жизни был такой эпизод. Любопытный опыт, но вспоминать о нём прилюдно я не буду. Путин сильно изменился, но, давайте не будем никого подставлять?

- Может, тогда расскажите, как вы взяли интервью у Пиночета? Нервничали?

- Про Пиночета история долгая и в двух словах её не расскажешь. Всё это цепочка случайностей, нахальства и везения. Перед дверью в кабинет Пиночета страха я вообще не испытывал. У меня была профессиональная задача – заставить его заговорить со мной, заинтересовать. А вот впервые стоя перед путинской дверью я волновался. Мне казалось, что я такой маленький, страна такая большая, а её руководитель - это что-то такое, перед чем положено волноваться.

- Вы политикой никогда не думали заняться?

- Нет. Да и не зовут меня. Хотя, я не представляю, а как это должно произойти? Ребята, пустите меня, я здесь посижу с вами? Наверное, все понимают, что пускать меня в политику нельзя. Хотя и от телевидения я тоже устал. Если бы что-то другое умел делать, то встал бы, громко сказал всё, что знаю про ТВ, и ушёл бы к чёртовой бабушке.

Досье

Михаил Кожухов, тележурналист, ведущий программ «Сделай шаг», «В мире людей», «В поисках приключений», «Вокруг света», автор и продюсер документальных фильмов, лауреат премии «ТЭФИ». В 1979 году окончил Московский государственный педагогический институт иностранных языков им. Мориса Тореза, в том числе год учился по образовательному обмену в Гаванском университете. С 1994 года начал работать в телекомпании «ВИД». С ноября 1999 года по январь 2000 года - пресс-секретарь Владимира Путина.