...С бездомными не так просто заговорить. В ответ - колючий и усталый взгляд. Они за версту чуют людскую фальшь. Поэтому влезть к себе в душу просто так не дадут.
- Где я живу, спрашиваешь? Между небом и землей!
Так бездомные отвечают всегда, когда не хотят разговаривать. Этой фразой они ставят защиту: всё, точка. Не надо делать вид, что мы вдруг стали вам нужны.
Вокзал НЕ для двоих
Свой день бездомные начинают рано, раньше, чем обычные горожане. Надо успеть до первых дворников.
- Они и милиционеры - наши первые недруги, потому что гоняют!
Сами дворники говорят, что гоняют бомжей не от злобы. Больше для порядку. Милиционеры почти также, только жестче.
- Чуть что случилось, нашего брата в "опорку" тянут. У них там наших отпечатков на сто уголовных дел хватит.
"Чай попить... и для общества"
Вокзал для "ленинских" бомжей и мать, и отец. Он кормит, даёт работу, а если повезёт, и греет. Здесь ошиваются даже не всегда бездомные. Олег Владимирович, например, "домашний". Инвалид III группы с диагнозом "эпилепсия". На вокзал приходит подзаработать, а бывает, что еду вкусную, ресторанную, из поездов выбрасывают. Тоже хорошо! Здесь Олег Владимирович потерял любимую женщину. Ему тяжело об этом говорить.
- Какие-то люди увели её, долго держали в доме, где упоили стеклоочистителем. Там она умерла, - голос дрожит, и у него начинается приступ.
Среди "ленинского" бездомного сообщества Олег Владимирович - типа местного старосты: всё про всех знает. Сюда он, в отличие от многих, ходит "без прогулов", как на работу. По его выражению, чай попить и для общества!
- Дед, а дед! Вкусная ушица сёдня? - уважительно толкает Олег Владимирович соседа по пеньку.
- Да, удалась на славу! - кивает усатый мужчина в сером драповом пальто и кожаной кепке. Не сразу поймешь, что он местный... Свежая рубашка и носовой платок, за которым после обеда тянется рука. Дед вообще чистюля. Когда есть деньги, он покупает билет до Входной, чтобы побриться в туалете электрички.
- Не заросшим же ходить! - эти слова никак не вписываются в местный колорит.
Бомжует он с марта, после того, как сестра продала его часть дома. За это время многое повидал. Правой рукой, на которой нет пальцев, Дед уверенно держит миску. В левой, замотанной в жёлтые бинты, - хлеб...
Камышовый рай
- Чё, Дед, говорят, ты в камышовый рай угодил? - вдруг напомнает кто-то из местных.
-Угодил! - вздыхает Дед.
"Камышовый рай" на всех языках означает одно. Рабство. На вокзал часто приезжают "купцы", набирают себе работников и увозят в неизвестном направлении. В основном - в область. А там - на кого нарвёшься. Добрый хозяин будет - нормально проживешь, злой - кости будешь, как собака, грызть. Деду, можно сказать, повезло. Хоть и обманул его хозяин по всем статьям. Обещал платить две тысячи в месяц, в итоге за все лето заплатил 600 рублей. По-человечески кормил один раз в день, утром и в обед краюха хлеба и стакан молока. Дед - из тех немногих, кто мечтает выбраться со "дна".
- Я куда-нибудь за Тару подамся в деревню. Там как-никак прожить можно. Вот пенсию получу, и на автобус. Газетку вашу куплю, дорогой почитаю...
Ольга Викторовна Вертелко, сотрудница благотворительной организации "Каритас", кормит бездомных уже девятый год. В полуторамиллионном мегаполисе около 18 тысяч бездомных. Их некому кормить и перевязывать. Западный опыт социальных столовых и "ночлежек" приживается на промерзшей социалистической почве с большим трудом.
Ольга Вертелко попала сюда по случаю, а вот осталась уже по призванию. За те девять лет, что кормит бездомных, она не хуже местного "старосты" узнала судьбу каждого столующегося. С этого "дна" на её глазах выбирались единицы. Но такие все же были. "Я хочу так жить" за время работы Ольги Викторовны не сказал ни один. В основном говорят: "Так получилось..."
- Жалеть я их не жалею. Сочувствую? Да, - говорит женщина.
На этот пятачок в Привокзальном она приезжает каждый день ровно в 14.00. Сюда нельзя опоздать. На очереди 40-50 голодных и столько же тех, кому нужна перевязка.
То, что людей здесь много, - это факт. Но ещё больше судеб. Кто-то попал по глупости, кого-то сгубила водка. Детдомовских ребят много, многие едут в город из деревень. Да тут и пропадают. Верить местным обитателям, Ольга Викторовна советует, через слово. Вот Дед здесь и вправду новенький. Нисколько не врет, не рисуется. То, что летом Дед Николай в батраки попадал, тоже правда. На работы отсюда людей забирают часто, не все возвращаются...
Люди без фамилии
Марат в сообществе - предводитель. Несмотря на шестой десяток, такой же наглый и задиристый, как в восемнадцать. Он не раз обижал Ольгу Викторовну, хотя все остальные называют ее строго Мамкой. Или по имени-отчеству.
- Порт-Артур - дом родной! Тут же все казахи наши!
На Марате чистая белая рубашка из благотворительного центра, куртка по сезону, шапка и все положенные теплые вещи. Правда, вместо паспорта в кармане смята справка из колонии. Год назад он в шестой раз освободился из заключения. Не каждый свой срок он помнит, но первый в 1970 не забудет никогда. Тогда на тренировке КМС по боксу нокаутировал соперника. Врачи диагностировали разрыв селезёнки, и из стен родного "Спартака" Марата увели в наручниках. А потом то- сё... где украл, на кого нарвался.
- Водку пью, потому что не знаю, как жить! Подскажи, - Марат начал привычно для него хамить. Некоторое время назад он также вот психанул и швырнул полный стакан чая в фургончик, который привозит обед. Извиняться не стал. Да и вообще, ему все обязаны.
- Паспорт на Семиреченской уже дважды восстанавливали. И опять сделают, куда денутся...
Таких характеров тут пруд пруди. Одна Ира чего стоит. Она готова была разорвать эту назойливую корреспондентку, которая, по выражению местной королевы, чё-то пишет и пишет...
- Ты кто такая? Иди отсюда! - громогласно разорялась она в мой адрес.
Оно и ясно: двум королевам здесь тесно. Восхищенные взгляды мужчин должны принадлежать ей одной.
Мисс Ирка
- Она правда - наша королева! - Марат восхищенно указал в сторону трубы теплотрассы. Три года назад "королеву" сбил джип. А потом проехался по ней. Медики собрали женщину по частям, руки-ноги вывихнуты, таз раздроблен. Водитель, кончено же, не остановился...
Несмотря на уродливую хромоту, королева всегда на высоте. На ней и сегодня синее пальто и ярко-красный берет. Королеве и место королевское: Ирка не как все, чтоб ютиться на пеньках. Она восседает на теплой трубе, рядом с теплой водичкой. Руки сполоснуть, миску.
...Это неправда, что все бездомные на одно лицо. Что жизнь их одинаково никчёмна и в ней не будет просвета. Так, поверьте, кажется, только когда проходишь мимо. Когда нет времени вглядываться.
Комментарий специалиста
Должна быть золотая середина
Владимир Филин, директор комплексного центра социального обслуживания населения, входящего в систему регионального министерства труда и социального развития Омской области:
- Уже после 8-9 месяцев бродяжничества интеграция в общество практически бессмысленна. 3-5% - это те, кто официально приняли бродяжничество как форму жизни, те, кого мы знаем в лицо. Эти люди возвращаются сюда не по разу, приходят, нахватавшись болячек, наголодавшись...
Мы нужны им, когда они самостоятельно не могут себя чем-то обеспечить (проблемы со здоровьем, утеря документов). Наши специалисты нередко по второму-третьему кругу восстанавливают паспорта.
Моё глубокое убеждение: наша забота - не в потворничестве сибаритству, а в профилактике этого социального явления. Не нужно множить "ночлежки". С одной стороны, "ночлежки" - хорошо, популизм благой идеи призрения. С другой стороны - личность может состояться только самостоятельно, если мы говорим о реальной жизнеспособной социальной адаптации. Здесь должна быть золотая середина.
Наш центр - это лишь промежуток, своеобразная "подушка". Специалисты дают толчок, помогают, дальше - сам. Сегодня в России тенденция сокращения таких учреждений, как наше. Ставка делается на своевременную профилактику, а не на работу с последствиями.