Примерное время чтения: 8 минут
638

Жить в эпоху перемен. Сто лет назад Россия стала строить новый мир

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 48. АиФ в Омске 28/11/2018
Сергей Великий со своей семьёй. Село Сергеевка, Оконешниковский район
Сергей Великий со своей семьёй. Село Сергеевка, Оконешниковский район Исторический архив Омской области

С июля 1918 года по ноябрь 1919-го Омск был столицей России. Столичный статус только добавил хлопот - здесь сосредоточились различные министерства и ведомства сменявших друг друга правительств: Временное Сибирское, Директория и Всероссийское, которое возглавил Колчак. В 1917 году в Омске проживало 100-120 тысяч человек, в пост­революционном городе население выросло до 600 тысяч. Огромная разница. Не хватало жилья - рыли землянки, не хватало казённых домов для чиновников и военных - под нужды занимали любые мало-мальски годные помещения. Как тогда жили омские семьи? Где брали продукты, одежду? Чего боялись и чему радовались?

Лишь бы не было хуже

Исторический архив Омской области к столетию революций издал сборник статей «Гражданская война на востоке России: взгляд сквозь документальное наследие». Особо ценными в этом издании стали исследования, касающиеся жизни простых горожан. Так, героем публикации стал дед автора одной из статей - Пётр Фролович Акелькин и его семья. Он в ту пору работал на железной дороге.

«Революционные события 1917 года в семье Акелькиных встретили неодобрительно, ожидая, когда эта политическая сумятица всё-таки закончится и «наведут порядок». К концу года резко сократилось количество регулярных поездов, многих кондукторов уволили, в том числе и Петра Фроловича. Для его семьи наступили трудные времена. Настоящего голода, как в столицах, в Омске не было. Выручал огород и заимка за городом, где выращивали картошку и арбузы», - повествует преподаватель одного из омских вузов Елена Акелькина. Она также упоминает и о своём отце, что ребёнком много времени проводил на той самой заимке. Это спасло его от эпидемий: в Омске бушевали испанка и тиф.

Пётр Акелькин решил заняться частным извозом, чтобы прокормить семью. «Гражданская война в Сибири Петру Фроловичу запомнилась обилием в Омске иностранных военных - венгров, а позднее чехов и британцев. Он относился к ним настороженно, как, впрочем, и к представителям советской власти. В начале лета 1918 года после Марьяновских боёв многих извозчиков привлекли к перевозке тел погибших красногвардейцев. Пётр Фролович вспоминал об этом с ужасом. Он, воевавший в Русско-японскую войну, не мог понять, за что русские убивают русских. Акелькины, как и многие жители Омска, не сочувствовали ни красным, ни белым. Они, боясь за свою жизнь и жизнь своих близких, просто пережидали непонятные им стремительные политические события», - публикует автор семейные воспоминания.

Жили тогда, наблюдая за сменой властей, по принципу «лишь бы не было хуже». Борьба за выживание - вот что означала семейная жизнь в то время. К 1918 году страна находилась в состоянии войны четвёртый год. Дезертирство из армии приняло катастрофические масштабы.

«Шапка в руках, а голова убежала»

Обе воюющие стороны нуждались в людской силе. После Октябрьской революции в Омске власть взяли большевики, но в события вмешалась третья сторона. Чехословацкий корпус поднял мятеж - самым жестоким за всю историю Омской области называют бой на станции Марьяновка. 7 июня 1918 года чехи вошли в город, по сути, как интервенты.

«Отступление красных летом 1918 года шло стремительно. Крестьяне, добровольно вступившие или мобилизованные в армию, хотели защищать лишь свои населённые пункты, не желая воевать на другой территории», - пишет уральский историк Константин Бороздин.

По этому поводу 5 сентября 1918 года была опубликована статья в газете «Окопная правда», организатором, редактором и корреспондентом которой был в будущем известный писатель Павел Бажов. Статья называлась «Шапка в руках, а голова убежала», и в ней был описан один из случаев дезертирства, когда целый батальон оставил позиции и разошёлся по домам, обнажив фронт на несколько вёрст. То же самое происходило и по ту сторону фронта, у Колчака. Никто не хотел воевать, всем было страшно за собственную семью и оставленное хозяйство. Что бы ни говорили, но все бежали с фронта домой, к семье.

Евгений Фадеевич Пермитин, офицер Белой, потом Красной армии.
Евгений Фадеевич Пермитин, офицер Белой, потом Красной армии. Фото: Исторический архив Омской области

Красно-белая Сибирь

В 1918-1919 годы уставшее от войны крестьянство отказывалось помогать Белому движению, заставить их могли только карательные акции. Например, пойманных уклонистов, по свидетельствам очевидцев, белогвардейцы пороли и возвращали в армию. Ещё жёстче расправлялись с большевиками.

Об одном из таких случаев рассказала заведующая Муромцевским муниципальным архивом Маргарита Горбунова.

«О служащем Муромцевского сельсовета Константине Колдине в 1967 году районная газета красноречиво писала: «Отряд колчаковцев ворвался в Муромцево после полудня… Красноармейские отряды были далеко, партизаны громили беляков где-то в седельниковских урманах… В то утро Константин, как обычно (хотя и знал, по слухам, что в селе отряд карателей), пришёл в сельский совет… Дверь широко распахнулась, и в помещение ввалились, гремя ножнами, пять колчаковцев… Четверо вытащили его из-за стола и начали бить чем попало. Подбежавший поручик выхватил шашку, коротко взмахнул и рубанул. Увидев, как из раны хлынула кровь, рубанул ещё несколько раз… Истекающего кровью Колдина поволокли в сторону больницы. Положили на кухне у дверей, наказав строго фельдшеру никакой медицинской помощи не оказывать. Рано утром зацокали о крыльцо кованые сапоги. Подсунув под спину Колдина винтовки, матерно ругаясь, понесли его в сторону леса, где ждал их поручик. Поставили раненого в десяти шагах от себя. Но только отошли, как Константин рухнул на землю. Он пытался стоять, но было видно, что силы покидают его.

- А ну, придержите-ка его.

Двое встали по бокам и штыками поддерживали парня. Он стоял спокойный, собрав последние силы, лёгкая усмешка играла на его бескровном лице.

- А вы молодец, господин поручик, смелы бандой-то против одного. Чего затрясся-то? Гибель почу… - последнего он не договорил. С перекошенным от злобы лицом пьяный поручик выхватил наган, и, почти не целясь, разрядил весь барабан».

Свершившуюся расправу видела Мария Сенаторова - родная тётя Константина. Она услышала от людей о том, что произошло в сельсовете, и рискнула прийти к племяннику. Пробыла с ним всю ночь, давала пить, поправляла подушку. Утром гикнули на неё, но она все-таки поцеловала Костю. Её не тронули, а она, сняв сапоги, чтобы не стучали, прячась за стволами деревьев, шла следом. Она же привела на поляну людей. Исколотого, изрубленного шашками, но с гордым, спокойным, будто живым лицом, его положили на телегу, устланную свежескошенной травой, и повезли через всё Муромцево...

В то же время в Омске набирало силу благотворительное движение. Главное внимание уделялось помощи армии, в том числе раненым воинам, возвращающимся военнопленным, детским приютам, учащимся. Самой распространённой формой благотворительности для обычных граждан было участие в вечерах, сбор от которых шёл нуждающимся сиротам, учащимся, беженцам. Эту сторону жизни города подробно изучил историк Сергей Сизов. Он писал:

«10 февраля 1919 года в гарнизонном собрании учащиеся устраивали благотворительный концерт в пользу армии. Такие вечера были регулярными и порой достигали серьёзных масштабов с участием лучших артистов Омска. Подобный благотворительный музыкально-вокальный вечер состоялся, например, в гарнизонном собрании 15 марта 1919 г. Объявление извещало, что после концертного отделения будет демонстрироваться английская военная гимнастика, а потом состоятся танцы».

Омск странным образом стал для многих семей местом удивительных совпадений. Так, в 1916 году Евгений Пермитин, учитель из Пермской губернии, окончил Омскую школу прапорщиков. Затем Первая мировая, ранение, демобилизация. В 1918 года он был призван на службу белыми как бывший офицер царской армии, в бою получил ранение. В 1919 году перешёл на службу в Красную Армию, часть дислоцировалась в Омске. В 1920 году попал в омский рабочий батальон тылового ополчения. Прошёл проверку и был отправлен в Москву как военспец. Затем он работал на стройках оборонно-стратегического назначения, имел широкие познания фортификационного, дорожного и мостового дела. Был очень образованным, скромным человеком. И никогда не рассказывал о своём прошлом. Лишь в 1984 году его сын узнал об этом. По странному стечению обстоятельств ребёнком в годы Великой Отечественной войны сын жил в эвакуации в Горьковском районе Омской области.

Гражданская война для многих семей стала тяжким испытанием. Не всем посчастливилось узнать всю правду об этом, поэтому интерес к прошлому сейчас, в год столетия тех событий, возрос.

Смотрите также:

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно


Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах