Мы просто защищали справедливость. Стояли живой стеной и ждали, решится ГКЧП пройти через нас или нет?».
- Нам говорили, что возможна газовая атака и нападение спецподразделения «Альфа»,- вспоминает Александр Безгубенко о событиях у Белого дома в августе 1991 года. - Но было ясно, что даже в этом случае никто из собравшихся не разбежится.
Александр Анатольевич, омич, кандидат исторических наук, приехал в столицу накануне августовского путча. Приехал в библиотеку, а оказался в жерле политического вулкана. Утром 19 августа он направился в центр Москвы и остался там на три дня. О том, как защищали страну от путча 20 лет назад, Александр Безгубенко рассказал в интервью нашему еженедельнику.
Собрались стихийно
- В августе 1991 года мне исполнилось 33 года. Я приехал в столицу и остановился в гостях у тётки. Утром 19 августа включил телевизор. А там в новостях говорят, что Горбачёв по состоянию здоровья не может больше руководить страной… Я тогда крикнул: «Тётя Люся, у нас в стране переворот!». Тётя махнула рукой: «Не может быть».
Я спокойно собрался и поехал в историческую библиотеку. К тому моменту там всё кипело от разговоров о политике. Люди хотели идти на Манежную площадь. Я немного посидел в читальном зале, подумал и решил отправиться туда же. На площади собрались сотни людей. Стоят и не знают, что делать. Они ведь пришли сюда не говорить, а действовать. Поэтому, когда на крышу микроавтобуса влез мужчина, представился депутатом Московского городского Совета и предложил идти к Белому дому, все пошли. На Калининском мосту к тому времени уже выстроилась колонна танков. Я такого количества военной техники в городе никогда не видел. Подошёл к одному танку, второму, третьему… Спрашиваю: «Зачем вы сюда приехали? В кого стрелять собрались?». Солдаты пожимали плечами, офицеры ругались, дескать, сами не знаем. За те 15 минут, что я с ними разговаривал, пропустил знаменитое выступление Ельцина. Жалел потом об этом.
 |
| На вторую ночь людей предупредили о возможности газовой атаки. Александр - слева |
Мысль строить баррикады появилась стихийно. Только из чего в центре Москвы их можно сделать? Брёвен нет, кирпичей тоже. Везде же асфальт. Мы нашли металлическое ограждение и понесли его к Белому дому. Я нёс его с известным тогда актёром Александром Паррой - он когда-то сыграл роль лейтенанта Шмидта в советском фильме. В те три дня вообще собралось очень много людей творческих профессий. Актриса Наталья Сайко угостила меня яблоком. Настроение в первый день не было тревожным, скорее прогулочным. Правда, возможность позвонить тётке появилась только к ночи. Я ведь ушёл и пропал. Пропал не в мирном городе, в котором ничего не происходит, а где танки на улицах стоят. Еды не было, воду брали из Москвы-реки. Ближе к ночи старушки из соседних домов принесли нам варёную картошку. Мне повезло - одна картошина мне досталась. Потом появились какие-то матрасы. Нужно было пережить первую ночь.
На прицеле
- Второй день начался с митинга. Выступал Ельцин, и все хотели его увидеть. Мы тогда были на его стороне. Три дня скандировали: «Ельцин, Ельцин, Ельцин!». Уходить домой было стыдно. Как историку и как человеку. 20 августа пошёл дождь, и все собравшиеся вдруг поняли, что не всё так весело, как в первый день. Напротив Белого дома стояли высотки, с крыш которых ночью стали видны зеленоватые огоньки - снайперские прицелы. В первом часу ночи через громкоговоритель объявили, что по Арбату движется колонна военной техники. И чтобы мы не были такой хорошей мишенью, нас попросили погасить освещение. А из освещения там была встроенная подсветка на мостовой. Мы разбивали её ломом под звук стрельбы на Арбате. Потом узнали, что там погибли трое человек. Нас пугали газовой атакой, выдали противогазы и марлевые повязки. Эта ночь была самой напряжённой. Я не спал, но время летело очень быстро.
Если смотреть со стороны, ситуация абсурдная: в миллионном городе несколько тысяч людей ночуют на площади возле здания Белого дома. Но все переломные события так и происходят.
«Саша из Омска»
 |
- Утром третьего дня мы говорили о простых вещах. Шёл дождь. Костер затихал. Было холодно. Мы не ждали тогда перемен или победы Ельцина. Мы просто защищали российскую власть. Мы понимали, что танки не должны стоять в центре города, что политические вопросы не должны решаться при помощи военной силы. Москва продолжала жить своей жизнью. А 10 тыс. тысяч человек у Белого дома за три дня практически решили судьбу страны. На рассвете приехал министр Силаев и сказал, что Горбачёв вернулся в Москву. Началась массовая эйфория. Всё закончилось.
Нижние этажи Белого дома были исписаны вдоль и поперёк. Имена, фразы, даты… Казалось, что люди сходили с ума. Мне тогда не пришло в голову оставить там что-то наподобие «Саша из Омска». Помню, как мимо меня прошёл Никита Михалков в дождевике. Я протянул ему листовку, а он на ней расписался.
На следующий день я уехал в Омск. В поезде не было радио, и я не знал, что сейчас происходит в Москве. А там как раз сносили памятник Дзержинскому.
…По прошествии 20 лет я прекрасно понимаю, что это была буржуазная революция. Все люди на площади выступили на стороне буржуазии. Но слово «капитализм» не звучало. Происходила языковая подмена. А это очень важно. Если бы людям сказали, что они защищают капитализм, все бы разбежались в одно мгновение. А мы трое суток защищали справедливость. Изменилось ли моё отношение к событиям через 20 лет? Нет. Я вообще про августовский путч раньше только студентам рассказывал. Но недавно увидел передачу об августе 1991 года, и в одном из кадров узнал себя. Начинаешь опять вспоминать, анализировать. Но одно я могу сказать точно - за 20 лет я ни разу не пожалел о том, что пошёл в тот день к Белому дому.
Досье
Александр БЕЗГУБЕНКО, кандидат исторических наук. Родился в 1958 году. Окончил исторический факультет ОмГУ и аспирантуру Казанского госуниверситета. Преподаёт в ОмГУ им. Ф.М. Достоевского на факультете культуры и искусств на кафедре СКД.
С танками на 4 буквы: что мы выиграли от разгрома ГКЧП? 
Орловка по-французски