Игорь Гавар: «Больше улыбайтесь – красивее будете в старости»

«Зачем ты фотографируешь старость?» – этот вопрос молодой омский фотограф Игорь Гавар слышит чаще всего.

Он действительно любит фотографировать людей «высокого возраста» и уверен, что в старости есть своя эстетика. Его мечта – объехать с камерой всю страну и составить «путеводитель» по русским бабушкам. Четыре года существования фотопроекта Игоря Гавара под названием «Олдушка» – это 6 городов и 900 героев, самому старшему из которых 97 лет. Какими проблемами живёт «невидимое» поколение и существует ли красота возраста?

Угнетённое поколение  

Ольга Минайло, omsk.aif.ru: Игорь, четыре года назад вы начали фотографировать бабушек на улицах и выкладывать их снимки в блог, который назвали «Олдушка». Откуда такая страсть к старушкам?   

Игорь Гавар: В детстве у меня были две страсти: я обожал ловить бабочек и увлекался динозаврами. Думал, что обязательно стану палеонтологом. Потом эти желания исчезли, с возрастом ловля бабочек трансформировалась в ловлю бабушек. А бабушки – это такая форма древности, соизмеримая длине человеческой жизни. Считается, что есть  маменькины сынки и папины дочки. Так получилось, что я – бабушкин внук, кроме родителей меня в детстве воспитывали две бабушки и прабабушка.

Ещё одно влияние – институт сервиса. Я выпускник кафедры дизайна интерьера, но в процессе обучения понял, что большую страсть питаю не к интерьеру, а к костюму. Появилась идея сделать блог про уличную моду Омска. Я ходил по улицам и искал необычно одетых людей всех возрастов. Это такая терапия – выхватывание красоты из толпы. Потом как-то съездил на фестиваль журнала «Афиша» в Москву и за один день, что называется, «настрелял» более 70 «луков». В Омске за год такого разнообразия образов не найдёшь. Домой я вернулся в лёгкой депрессии и понял, что мой проект или трансформируется, или закрывается. И в это же время я случайно проходил мимо танцплощадки у Тарских ворот и встретил её – Ирину Андреевну, которая кружилась в танце. Наверное, в тот момент я и сфокусировался на теме красивых пожилых людей.

С фотографической точки зрения красота возраста интереснее красоты молодости. Через пожилых людей проходит время, и то, как оно отражается на них, – вот что меня заинтересовало. Изначально главный акцент блога – уличная мода, стиль людей «высокого» возраста. Но в какой-то момент я понял, что пенсионеры – это та категория людей, где невозможно опустить тему социальной составляющей.

– И между тем первые отзывы на ваши фотографии были негативны. Вас обвинили чуть ли не в том, что вы высмеиваете стариков.

–Фактически меня обвинили в том, что я издеваюсь над пенсионерами, что я их высмеиваю, говорю про нищету в контексте уличной моды. Меня это зацепило. Я подумал, что лучший выход из этой ситуации – если герои проекта сами заговорят о себе. С тех пор помимо фотографий я начал выкладывать интервью и цитаты тех, кто попадал в объектив камеры. Тогда же я сам для себя разрушил стереотип о закрытости пожилых людей. Изначально думал, что бабушки будут отказываться от съёмок, что их будут пугать слова «интернет», «интервью», «фотография». Получилось с точностью до наоборот – 95 человек из 100 соглашаются. Отчасти от того, что все мои герои – яркие, живые люди. Например, Ирина Андреевна, которая стала лицом проекта, обладает очень хорошим качеством – жаждой авантюризма, что мне тоже близко. Жажда приключений – это такой признак жизни.

– Если бабушки отказываются вам позировать, то по каким причинам?  

– Многие стесняются, спрашивают меня – зачем фотографировать старость? Это же некрасиво, не эстетично. Дескать, лучше молодых фотографируйте. Вот эта самая популярная фраза, которой бабушки меня «отшивают». Почему так говорят ухоженные женщины в возрасте, у которых с внешностью всё в порядке? Потому что на пожилых людей не принято обращать внимание с точки зрения стиля и красоты. Иногда уговорить бабушку на съёмку очень сложно. Порой до абсурда доходит. Однажды в Москве в парке «Сокольники» одну даму я уговаривал около часа. Шёл за ней по парку и понимал, что просто так не могу её отпустить. Согласилась она только после того, как мимо нас прошла одна женщина, которую я снимал раньше. Она сказала: «Слушай, успокойся, отличные фотографии получаются!».

К сожалению, в России есть традиция восприятия старости в контексте угнетения. Невидимое поколение – это угнетённое поколение. Для этого есть реальные предпосылки. Во-первых, старшее поколение – это дети войны. Во-вторых, несовершенство пенсионной системы, которое блокирует людей. Казалось бы, человек, вышедший на пенсию, отправился в свободное плавание. Он должен иметь материальную свободу. Но её нет.

– Отсутствие материальной свободы у стариков влияет на стиль и мировосприятие?

– Однозначно. Отсюда зажатость. Но, тем не менее, есть масса примеров против этого. Проблема в том, что возраст старости рассматривают с позиции негатива. Позитива же нет вообще! Никакого! Получается, что в наше с вами поколение закладывается программа о том, что мы состаримся таким же образом. Но ведь мы можем состариться по-другому. Выбор за человеком. Конечно, при условии, что человек не смертельно болен. Почему бы не одеться ярко, если тебе этого хочется?

– Как вы замечаете этих людей в толпе? У вас уже почти тысяча героев. Я хожу с вами по одному и тому же городу, но никогда не видела ничего подобного.

– Вы сейчас высказали одну очень важную мысль. Этих людей на самом деле просто не замечают. Это «невидимое» поколение. Мне часто приходят письма, в которых незнакомые люди пишут, что, посмотрев мои фотографии, они наконец-то обратили внимание на пожилых людей. Высший комплимент, который я могу получить, когда люди перестают бояться старости. И когда мне пишут об этом 25-летние девушки, я аплодирую стоя. И себе, и проекту. Это на самом деле достижение, когда «Олдушка» производит на людей тот эффект, которого я хотел.

Путеводитель по старушкам  

– Игорь, многие люди не верят, что бабушки на улицах на самом деле так одеваются и считают, что это вы специально их переодеваете…

- Нет! Я их не одеваю! Все героини на самом деле пойманы на улицах, за исключением моей родной бабушки, которую я ловлю дома (смеётся).

– А сами бабушки понимают, что являются в своём роде «иконами стиля» и обладают хорошим вкусом? У них есть какие-то модные ориентиры?

– На моду они вряд ли обращают внимание. То, что они умеют интересно сочетать вещи, практически не осознают. Говорят, что надели на себя первое, что попалось под руку. Некоторые бабушки ориентируются на стиль тех годов, когда она были молодыми. Это для них и осталось эталоном. Некоторые обращают внимание на то, как одевается молодёжь, ориентируются на них. Пожилых людей можно рассматривать в контексте уличной моды, но не моды в целом. Чтобы быть в контексте моды, её нужно потреблять. Но люди старшего поколения отрезаны от этого, часто по финансовым причинам. Например, журналы мод они не покупают потому, что им это не по карману. Хотя, конечно, есть те бабушки, которые без проблем их могут купить, но у них есть привычка экономить. У одной моей героини пенсия – больше 20 тысяч рублей, что для Омска вполне нормально Я у неё спрашиваю: «Ну почему вы экономите? Почему покупаете самую дешёвую сметану?». Она говорит, что это привычка послевоенного времени, когда люди экономили абсолютно на всём. И она не понимает, зачем тратить больше, если можно потратить меньше. Воспитание тоже важную роль играет.

– Фотопроект «Олдушка» охватил шесть городов. Можете сделать общий портрет среднестатистической русской бабушки?

– Я снимал в Омске, Москве, Санкт-Петербурге, Ижевске, Ульяновске. В Москве и Питере современно одетых пожилых дам и джентльменов можно увидеть в большем количестве, чем в других регионах. Это благодаря близости Европы и большому количеству туристов, кипению культурной жизни. Да и зона комфорта у людей шире. Питер очень аристократичен, питерские дамы предпочитают бежевый цвет. В Ульяновске и Ижевске много бабушек такого «деревенского» стиля. Что касается Омска, то здесь есть как и обычные бабушки в платочках, так и ярко одетые дамы. Омички по стилю, по микшированию вещей всё-таки ближе к московичкам. Кстати, вещи мои героини достают в прямом смысле из бабушкиного сундука. Старые вещи очень берегут. Для этого поколения не существует погони за визуальной составляющей, за трендами. Главное – качество.

– А зарубежные старушки вас не привлекают? Всё-таки за границей пенсионеры одеваются и живут ярче, свободнее.

– Мне интересен российский формат, я ещё не настолько разгулялся здесь, в своей стране. И моя главная задача сейчас – создать «путеводитель» по русским бабушка. Хотя, конечно, если будут предложения сделать нечто подобное за границей, буду рад. Сейчас в мире существует два проекта об уличной моде пенсионеров. Второй – в Нью-Йорке. «Олдушка» появилась примерно в это же время, и меня часто спрашивают: «Вы подсмотрели, да?». Нет, не подсматривал. Я сам для себя открыл эту область. Мне хочется видеть этот проект всероссийским, выявить специфику стиля пожилых людей на визуальном уровне. И сейчас эта идея начинает реализовываться с региональным министерством труда и соцразвития: к шести городам, в которых я работал, прибавятся ещё четыре.

– Расскажите про «Бурановских бабушек» – они ведь тоже стали вашими героинями.

– Да, благодаря каналу «Russia today». В 2012 году они снимали документальный фильм про нетипичную старость, нетипичную жизнь на пенсии в России. «Бурановские бабушки» привлекли телеканал тем, что со своей жаждой жизни и приключений поехали на «Евровидение». Я был в том селе, откуда они родом, и, честно говоря, мне казалось, что все люди там очень осёдлые. Но нет! Они поехали, и это очень круто.

– У вас уже несколько премий, одна из которых – международная. В какой момент пришло осознание того, что проект успешный?  

– Успешный… (задумывается). Я пока не могу так сказать об «Олдушке». Он успешен в рамках цитирования проекта в СМИ. Да, я вышел на сотрудничество с одним благотворительным фондом, провёл съёмку со столичным журналом «Афиша», «Первый канал» делал про нас сюжет. Также проект заметил московский Дом фотографии на крупнейшем международном Фотобиеннале. Я удивился, что вписался в этот формат. Скорее всего, проект известный. Но всё это пришло в совокупности, не в какой-то определённый момент.

Эстетика старения

– Игорь, почему всё-таки в России нет эстетики старения? Вы сами себе на этот вопрос ответили?

– Потому что в коллективном бессознательном русского человека есть стереотип о том, что старость – это нечто, окутанное негативом. И на противоположной чаше весов ничего нет. Неужели это на самом деле так? Неужели, когда я выйду на пенсию, эта негативная программа затронет и меня? Но, глядя на стариков, которых я фотографирую, я стал понимать, что в этой несовершенной пенсионной системе люди всё равно могут развиваться. Человек ведь сам себя стимулирует к развитию. Секрет долголетия очень простой – личностное развитие. Независимо от того, в каких рамках ты существуешь.

Эстетики старения в России нет. Именно эту эстетику я и пытаюсь найти и продемонстрировать в этом проекте. Внедрить «невидимое поколение» в СМИ и медиаресурсы. Потому что в них это поколение не представлено. В конце прошлого года мы с московским журналом сделали рубрику «Мода» и отсняли мех на дамах в возрасте. И это первая в России модная съёмка, в которой приняли участие дамы «65+» – немедийные лица. На днях одна известная фирма по производству музыкальных инструментов сделала рекламный ролик, в который я привлёк двух красивых людей в возрасте. Одного дедушку отправил на телеканал «2х2». Мне нравится, что появился спрос. Может, это и громко звучит… Но если есть предложения, значит, есть и спрос.

– На что жалуются российские бабушки? Фотография – это искусство, но вы ведь и социальные проблемы вскрываете.

– Жалуются на ненужность, одиночество. Слава Богу, если кто-то занят какой-то деятельностью, – они и живут дольше. А вот что делать тем, кто не может жить активной жизнью по веским причинам? Ответа на этот вопрос я не знаю. Опять же, повторюсь, в отношении к пожилым людям работает та самая негативная программа старения. В обществе существует страх перед старостью, который превращается в попытку изолировать себя от пожилых людей. Проблема сегрегации по возрастному признаку. Общество сейчас находится на такой стадии, когда нужно придумывать что-то, что могло бы сократить пропасть между поколениями, между старыми и молодыми. Поколения должны общаться между собой, только так можно искоренить изоляцию. Причём придумывать что-либо нужно на государственном уровне: программы досуга и так далее. Да, в Омске есть Дома культуры, танцплощадки, но всё как-то местечково.

– Вас общение со стариками изменило внутренне? Они вас чему-то учат?

– Я стал лояльнее относиться к людям. Раньше, например, я грешил тем, что мог людей встречать по одёжке. И так же их провожать. Для меня фактор внешности, костюма всегда был очень важным. Но потом, когда я стал понимать, что за каждым человеком – своя история, стал мягче относиться к людям.

– Чтобы вы могли посоветовать старикам в России? Ведь многие из них сами себя настраивают на то, что всё плохо и жизнь не удалась?

– Ключ от счастья лежит во внешней деятельности. То есть жизни вовне. Нельзя уходить в себя. Главное – общение. Пару людей у меня получилось вывести из этого состояния. Хотя одна женщина как-то сказала мне, что с годами стала более уверенной. Возраст освобождает от многого – дети выросли, за них можно не переживать. Тебя ниоткуда не уволят, если ты будешь активно отстаивать свои права. Другой дедушка сказал хорошую фразу о том, что люди были бы счастливее, если бы выбросили телевизоры. В этом случае им пришлось бы придумывать для себя досуг.

– Вы сами старости никогда не боялись?

– Старости? (задумывается) Самой по себе нет. Нездоровья – да. Это веская причина для страха. Но с этим нужно работать в течение всей жизни. Возраста не нужно бояться. И морщин тоже. Один мой герой сказал, что морщины – отражение наших самых частых эмоций, которые мы испытываем в течение жизни. Поэтому больше улыбайтесь – красивее будете в старости. Молодость – гладкая, ровная. По ней не сразу скажешь, какой человек на самом деле. В старости всё намного понятнее. Кто ты написано на твоём лице.