Сто лет спустя. Австралиец нашел в Сибири семью, спасшую его деда

История из разряда «так не бывает» произошла перед Новым годом в  Сибири. Возможно, подобная «Санта-Барбара» с сибирским привкусом могла приключиться только с человеком из кино, чья биография круче некоторых киносценариев. Если точнее – с режиссёром из Австралии, который приехал в Россию снимать фильм о судьбе своего дедушки.

В конце прошлого года мы уже писали про Людовика Пето – австралийца французского происхождения, ныне живущего в Таиланде и снимающего в России фильм про своего деда Лажоса Пето. Предок в годы Первой мировой войны бежал из иркутской тюрьмы и три года пешком шёл в Будапешт. Спустя почти сто лет внук решил повторить путь деда. С сентября он проехал и прошёл половину России, но никогда не думал, что в Сибирь ему ещё придётся вернуться. После нашей публикации о приключениях Людовика в редакцию из крохотной деревни Петровка Марьяновского района позвонила Екатерина Ларина. В это сложно поверить, но в семье этой женщины Лажос Пето останавливался по пути в Будапешт!

– Я с детства от тётки знаю историю про солдата, которого они называли Петро – он сбежал из тюрьмы и шёл пешком в Венгрию, – рассказывает Екатерина Васильевна.

«Крейзи» рашн?

Людовику ничего не оставалась, как приобрести билет и снова вылететь в Омск. Хотя после первого визита в Сибирь он уже успел побывать в Екатеринбурге и Уфе, вернуться в Париж, чтобы продлить российскую визу, оттуда – к семье в Таиланд. Людовик честно признаётся, что до последнего не верил в в возможность таких совпадений. Что и говорить, он до конца не знал точного маршрута, по которому его дед шёл по России (Лажос Пето умер ещё в 1945 году – Ред.), что уж говорить о перспективах живых «зацепок» в этой истории вековой давности!

– Я понимал, что найти живые свидетельства того, как мой дед путешествовал по России – это фантастика, – объясняет Людовик. – Не подумайте ничего плохого, но до встречи с Екатериной Васильевной я думал, что эта русская женщина немного «крейзи», что всё неправда. А потом послушал историю её семьи, посмотрел чемоданчик с фотографиями того времени и понял, что она ничего не придумывает. Екатерина Васильевна очень серьёзная, добродушная и гостеприимная. Наверное, про таких и говорят – настоящая русская женщина.

Молчаливый венгр

Екатерина Ларина историю солдата Петро, который шёл пешком домой в Будапешт, часто слышала от своей тётки – Раисы Фёдоровны. Тётка прожила долгую жизнь, умерла в 92 года и частенько вспоминала, как в разгар гражданской войны они зимовали вместе с этим вежливым и работящим солдатом. Екатерина Васильевна сокрушается:

– Вот если бы я знала, что эта история пригодится в подробностях, так записала бы тёткины слова. А так Раиса умерла 15 лет назад…

Людовика это не смущает – он тщательно записывает рассказы бойкой бабушки Кати из Марьяновки на видеокамеру. Кто бы мог подумать, что подробности жизни его деда расскажут в сибирской деревне! Екатерина Васильевна пытается одновременно накормить Людовика деревенской едой, показать старые фотографии и рассказать историю своей семьи:

– Твоего деда, Людовик, на Старо-Сибирском тракте встретил мой дед, который в то время был вынужден прятаться от красных. Венгр спросил у него дорогу до Будапешта, говорил, что не знает, куда идти. Дед мой предложил переждать зиму в его семье (дома осталась жена с маленьким ребёнком), а уже весной продолжать путь в родной дом. Дал венгру денег – часть на дорогу, часть для жены. Бабушка потом долго удивлялась, какой честный оказался этот иностранец – и дом её нашёл, и деньги ей передал, и по хозяйству всегда помогал. В то время люди верили друг другу на слово. Наша семья всю зиму жила на деньги, которые венгр принёс от моего деда. Тётке моей в то время 12 лет было, но она очень хорошо запомнила Петро. Говорила, что он был вежливым, не ругался, не пил, никого не обижал, довольно неплохо понимал по-русски. Только по деревне никогда не ходил – тогда такая неразбериха была во время войны, что лучше было лишний раз никому на глаза не показываться.

Людовик переспрашивает: «Петро, а не Пето?». Екатерина Васильевна тут же объясняет:

– Для русского уха привычней имя «Петро», а не «Пето». Твёрдое произношение для нас легче. Да и безопаснее было казаться молчаливым русским, чем иностранцем из Венгрии. Кстати, когда мой дед весной вернулся домой, дедушка Людовика помог ему засеять поле пшеницей, а потом ушёл. Мы долгое время переживали – добрался ли он живым до своего Будапешта? Ты, Людовик, прямое тому подтверждение.

Огурцы, перец и стихи

Из деревни Людовик прямиком отправился в нашу редакцию. Он стряхивает снег с одежды, отогревает замёрзшие руки и искренне удивляется морозам:

– При такой погоде я в России ещё не был. У нас зимой в Таиланде 20 градусов тепла – уже холод. А у вас -30°С! Мне иногда казалось, что у меня рот застыл, и я не могу говорить. Но это ничего. Главное, что я узнал, как много людей почти сто лет назад помогали моему деду. Что он действительно прошёл пешком из Иркутска до Будапешта, тогда как многие историки уверяли меня, что это невозможно. Я сам пару недель шёл по России пешком. Конечно, я осторожен, но люди мне встречаются добродушные, открытые. Однажды один молодой человек, поэт, дал мне огурцов, стручковый перец и маленькую книгу со стихами.

С русским языком у Людовика заметный прогресс. Хоть он отшучивается на эту тему, но многие вещи в разговоре с Екатериной Лариной понимал без переводчика.

– Я плохо говорю по-русски, совсем чуть-чуть, – говорит Людовик уже на русском языке. – Знаю слова и фразы «хлеб», «пешком», «пойдём», «улица», «можно пройти?».

Кстати, Омск всё-таки Людовика притягивает. Едва он собрался уезжать, как появилась новая история для его фильма – Маргарита Русакова, дочка венгра-интернационалиста. Её отец попал в плен во время Первой мировой войны, а лагерь для военнопленных находился в Омске. Позже военнопленные венгры выступили за установление Советской власти. Вот так и узнаёт Людовик историю нашей страны не по книгам и учебникам.

Правда, в конце путешествия по России в канун Нового Года он своими глазами увидел то, чего не прочтешь в книгах по истории. Утром 29 декабря Людовик приехал в Волгоград, а в полдень пришёл на съёмки в музей истории Первой мировой войны, который находится в ста метрах от железнодорожного вокзала. Взрыв. Ужас. Паника. Подрыв террориста-смертника он слышал - и снял на камеру то, что творилось на вокзале после теракта. Про то, что его поезд до Волгограда мог оказаться дневным, думать не хотелось. 

Кажется, в документальности будущей киноленте явно не откажешь.

Смотрите также:

• Как выжить, если на тебе «пояс шахида» →
• "Происхождением не торгую..." →
• Секреты природного транса →