В редакции еженедельника «АиФ в Омске» Елизавета Филипповна появилась летним душным днём. Хрупкая пожилая женщина смущённо сообщила, что ей надо поговорить с корреспондентом.
Почти сбежала…
Немного отдышавшись, она рассказала, что уже несколько лет живёт в Нежинском геронтологическом центре. Сын умер, а дочь не очень печётся о матери, хотя сама уже давно на пенсии. Её рассказ не был похож на жалобу, она просто повествовала о своей очень долгой и непростой жизни.
- Я когда к вам поехала, сказала в пансионате, что на почту пошла, внуку письмо отправить, он у меня далеко, - поясняет Карабанова. - Потом расскажу им, где была, когда вернусь. А то не пустили бы - переживают, что в дороге нехорошо станет. А у меня и вправду голова закружилась. Омск так изменился! Я сейчас к Главпочтамту подъехала, из автобуса вышла, и минут семь стояла, всё рассматривала. Каланчу пожарную особенно. Давно в центре не была, а ведь помню Интернациональную, когда здесь её и в помине не было. Каланча с пожарником младше меня лет, наверное, на шесть. Иду по тротуару, смотрю - хлеб валяется. Грех какой! Нам в войну на день по 150 граммов давали, мы его до крошки съедали. Я подняла и птичкам на скамейку положила…
И с врагами, как с друзьями
Я рассматриваю лицо Елизаветы Филипповны и отмечаю, что время к ней благосклонно. На вид почти 100-летней (!) женщине не дашь больше 70-ти. А ведь работать она начала с семи лет. Помогала матери на стройке таскать и подавать раствор. В 14 ей повезло - попала на железную дорогу, выучилась считать на счётах и пошла в бухгалтеры. В военные годы, помимо основной работы, ухаживала за ранеными в госпитале, базировавшемся в Омске. Больше всего ей почему-то запомнилось, как однажды попал в Сибирь раненый фашист. Молоденькая Лиза вместе с подружкой несла его на носилках от поезда. Он закрывал глаза и сильно краснел. Ему было стыдно, что он - враг, а с ним возятся и лечат наравне с русскими солдатами.
В 1942 году в омском госпитале из-за ранения оказался Владимир Карабанов, парень был родом из Самары, но после выздоровления остался в нашем городе. Приглянулась ему омичка Лиза, и вместе с ней он стал работать на железной дороге, а спустя недолгое время они стали жить вместе. Большая часть семейной жизни прошла на съёмных квартирах в бараках, в которых одновременно ютились по пять семей. За всю жизнь не обрела Елизавета Филипповна своего угла.
Казённый дом
- Я так хотела всегда, чтобы у меня была квартира с водопроводом, ванной, газом. Чтобы печку не топить, воду не таскать, - делится старушка нехитрыми мечтами. - Вот только в интернате и получилось так… Ой, я почему к вам сюда-то пришла? - спохватывается Карабанова. - Может, мне за то, что я так долго и много работала, можно квартиру дать? А то другие ветераны получают, а я вроде хуже других, и жизнь зря прожила? Я ведь труженица тыла!
Мне очень хочется сказать ей что-нибудь обнадёживающее, но… Жильё полагается участникам и вдовам участников Великой Отечественной войны, а Елизавета Филипповна утеряла свидетельство о смерти мужа, и документов, подтверждающих, что он был на войне, нет.
Уже провожая её к автобусу, я замечаю на белоснежном платочке, аккуратно повязанном на седой голове, штамп геронтологического центра. Тоскливо защемило сердце. Неужели жизнь только для молодых и полных сил? Значит, с нами что-то не так, если старики при детях живут в приютах, едят, как в войну, из штампованных тарелок и спят на казённых простынях? Где мы, дети, внуки, правнуки? Когда в сердцах каждого найдётся личный угол для них? Когда?
ОТ РЕДАКЦИИ: «АиФ в Омске» попытался отыскать документы Владимира Карабанова в областном военкомате, к сожалению, тот информацией не обладает. Запросы нужно посылать дальше по инстанциям, и сколько протянется эта волокита, неизвестно, а ведь бабушке уже 97 лет...
В Омске осудят автоконсультанта за мошенничество с квартирой 
«Мне было всего 16…» Когда на фронт уходят не только мужчины 
Александр Михайлов: «Без деревни Россия умрёт» 
«Папочка, помолись за меня!» Сироты войны пишут письма своим отцам