В Омском ТЮЗе в начале марта ожидается премьера – «Собачье сердце» Михаила Булгакова.
Почему было выбрано это произведение, что из себя представляет Шариков и что такое шариковщина, а также почему он считает «Собачье сердце» притчей, «АиФ в Омске» рассказал режиссёр Андрей Шляпин.
Почему Булгаков?
Ольга Коробова, omsk.aif.ru: Андрей, почему «Собачье сердце»?
Андрей Шляпин: Хорошая повесть. Это прекрасный повод, чтобы поставить «Собачье сердце».
- Но ведь хватает экранизаций и постановок, да и вообще Булгакова во всех наших театрах много...
- Если брать только то, что не экранизировано, то очень мало останется. Вся классика экранизирована. Вообще вся.
А Булгаков, на мой взгляд, никогда и не уходил со сцены, просто сейчас ещё вышел фильм «Мастер и Маргарита» и всё это на слуху в информационном поле. Что касается «Собачьего сердца», был вал спектаклей лет 6-8 назад, когда в стране поставили более 30 спектаклей. Так «выстреливают» пьесы иногда, но к Булгакову был всегда довольно большой интерес.
Те, кто ищет коммерческого успеха, ставят «Зойкину квартиру»; «Бег» пользуется большой популярностью; я года три назад делал «Записки юного врача» - то есть к творчеству Михаила Афанасьевича стабильный интерес.
- А чем он вызван, на ваш взгляд? И это интерес публики или режиссёров? Или они совпадают?
- Совпадают, конечно. Если я как режиссёр начну рассказывать не интересную мне историю зрителю, я очень сомневаюсь, что ему будет интересно.
Ну и от труппы, конечно, зависит. Мы нашли материал, только когда я осенью приехал познакомиться с труппой омского ТЮЗа.
- Вас пригласила главный режиссёр Анастасия Старцева? Где вы познакомились?
- Лично – только здесь, когда я приехал в Омск. Анастасия Сергеевна знала обо мне от других режиссёров, в частности, она плотно сотрудничает с моим другом Митей Акимовым, тоже иркутянином, где-то всплыло и моё имя.
Сначала мы договорились о времени постановки, а потом, через долгий ряд тысячелетий, меня пригласили познакомиться с труппой, а здесь уже мы начали обсуждать, что именно будем ставить.
Люблю русскую классику
- И какие имена звучали?
- Горький, Островский, Чехов…
- …то есть именно классика…
- По-моему, мы о «современке» даже не говорили. Я ставлю современную драматургию периодически, но, видимо, для приглашающих людей я больше ассоциируюсь с русской классикой. Ну и я её люблю, откровенно говоря.
- После долгих обсуждений вы пришли к Булгакову. И это сразу было «Собачье сердце»?
- Да, по материалу решили сразу.
- А кто писал инсценировку?
- Я всегда это делаю сам. Может быть, по правилам не очень хорошо это делаю, но всё равно, когда пишешь, ты уже сочиняешь свой спектакль. А делать двойную работу – сначала заказывать драматургу, потом ставить… у меня не было пока такой практики; я либо ставлю пьесу, либо сам пишу инсценировку. Но очень бы хотелось со Светой Баженовой когда-то поработать, Настя Букреева пишет замечательные инсценировки. В общем, есть мастера своего дела, но я пока туда не ходил.
Перед тем, как писать инсценировку, я читаю автора порядка 100 раз, у меня просто фантазия по-другому не работает, у меня это сочетание слов, фраз – это механизм запуска фантазии, очень редко по-другому придумывается.
- Ваше «Собачье сердце» будет сильно отличаться от литературной основы?
- Мы назвали девочек другими именами: если служанки профессора Преображенского Зиночка и Дарья Ивановна, то у нас Ирина Сергеевна и Наталья Ивановна, и они больше не служанки, а компаньонки, ассистентки, друзья, за счёт этого расширили немного драматургию их образов.
Остальное вообще всё по автору, на мой взгляд, но по автору это не значит, как у Бортко. С некоторыми решениями образов уважаемого мэтра я категорически не согласен, у Булгакова по-другому написано. Есть определённые придумки в рамках текста; для меня было очень важно, что Шариков это не тупое быдло от начала до конца, мы попытались сделать интеллектуальное развитие героя.
Шариковы очень сильно развились и эволюционировали. Здесь важно вычислить, в чём в принципе шариковщина. И это, на мой взгляд, такое (опять же отталкиваясь от автора): лизать руки сильному и кусать за ляжку слабого.
У нас развитие образа, так как Шариков как минимум доходит до бюрократствующего начальника. Шариковщина – это явление, как и швондеровщина, как и преображенщина, и борментальщина. Это в принципе архетипы, Михаил Афанасьевич, на мой взгляд, здесь писал что-то ближе к притче. Он вообще очень разножанровый писатель.
Декорация-символ
- Кто выступил художником?
- Никита Запаскин из Белоруссии, мы с ним впервые сотрудничаем. Дом актёра - это пространство, которое отличается от привычных мне площадок. Поэтому у нас с художником придумана сокращённая декорация, выполняющая функциональную роль в спектакле.
Однако, когда произойдет переезд с маленькой площадки в большой зал после окончания ремонта ТЮЗа, мы планируем трансформировать её в декорацию-метафору, декорацию-символ.
- Кому адресована постановка? Кто ваш зритель?
- Любой режиссёр, как бы ни старался что-то изменить, прежде всего обращается к своему поколению. У нас возрастной ценз 16+, то есть смотреть-то можно с 16-ти, конечно, но это всё-таки спектакль для 20-30-летних.
Мои работы близки по духу к Мите Акимову, а на его «Преступлении и наказании» я видел в омском ТЮЗе не только школьников, но и 30-40-летних. Если в театр ходят максимально занятые 30-40-летние люди, это определённо успех театра.
- Режиссёр-постановщик – Андрей Шляпин
- Художник-постановщик, художник по костюмам – Никита Запаскин
- Художник по свету – Светлана Насонова
- Хореограф – заслуженный артист России Виктор Тзапташвилли
- Педагог по вокалу – Мария Степанова
В ролях:
- Профессор Преображенский – Виталий Сосой
- Доктор Борменталь – Кирилл Фриц
- Шарик, он же Шариков – Григорий Волокитин
- Швондер – Тимофей Греков
- Вяземская – Вероника Супрун
- Пеструхин – Михаил Климов
- Метнер – Иван Павлов
- Бруцкус – Кирилл Соколовский
- Шаровкин – Александр Карпов
- Васнецова – Анастасия Шевелёва
- Наталья Ивановна – Галина Волокитина
- Оперная Дива – Мария Степанова
- Ирина Сергеевна – Алёна Озаровская, Анастасия Шестакова
16+