Елена Ульянова: «Отец был сибиряк, а это особая каста людей»

В интервью «АиФ в Омске» она призналась, что Омск - это место, где она отдыхает душой.

О жизни и декорациях

omsk.aif.ru: – Елена Михайловна, в Омск, в Тару Вы впервые приехали уже после того, как Михаила Александровича не стало. Какими были первые впечатления?

Елена Ульянова: – Да так случилось, что при жизни папы я не бывала на его родине. В большей степени это связано с тем, что из меня не старались сделать актёрского ребёнка. То есть не таскали повсюду на гастроли, и я не просиживала в гримёрках на спектаклях. Я довольно чётко представляла Омск по иллюстрациям, так как очень любознательный человек. У меня куча альбомов дома, оставшихся от папы с изображением Омска… За всю жизнь я их довольно много листала и смотрела. То есть когда я летела сюда, картинку, как художник, я представляла довольно чётко. Но город очаровал меня какой-то своей уютностью.

Омск понравился безумно, для меня это своеобразный остров. В силу каких-то Богом данных мне качеств, а возможно это говорят актёрские гены, я умею унестись мысленно на много лет назад. И вот когда я иду по улице Ленина, вижу эти старинные дома, то представляю, как здесь гуляли купцы и купчихи, проезжали в каретах вальяжные дамы, и всё это как декорация. Декорация с другой стороны жизни. А с Тарой всё намного сложнее. Я не могу сказать, нравится или не нравится мне этот город, он вызывает противоречивые чувства.

Я помню, как два года назад добиралась до него почти пять часов. Это был ноябрь, была буря. В пути попадались заснеженные огромные пустыни. А мы всё ехали …ехали… И вот мы в Таре. В темноте заметила вросшие в землю тут и там бревенчатые покосившиеся домики. В какое-то мгновение перестаю понимать, на каком я свете. Полное ощущение, что забросило в позапрошлые века. И вдруг огромный сноп света ударил в глаза и передо мной, тогда мне показалось именно так, - корабль! «Это театр Ульянова», - сказал водитель. Сложные чувства вызывает Тара во мне, но там живут потрясающие люди, которые просто обожают отца, и невозможно не почувствовать, как эта огромная любовь своим крылом накрывает и меня.

omsk.aif.ru: – А что значили Омск Тара для Вашего отца?

Е.У.: – Отец безумно любил и всегда помнил свой город. Он много мне рассказывал про детство, про Тару, про то, как ходил шишковать, таскал воблу из речки Архарки… Я это хорошо помню. Когда он был жив, то при любой возможности пытался приехать в Тару, на свою родину. Как-то он признался, что ему особо-то и делать там нечего, «но я вечно рвусь туда, и пытаюсь туда доехать». Частенько ему это удавалось. Он сибиряк, а сибиряки, как я убедилась за последние годы, часто бывая в Омске и Таре, - это особая каста людей. Особые отношения, особая связь с Родиной. Сибиряки очень привязаны к своим корням, и у отца это проявлялось в полной мере. В Омске театр Вахтангова бывал часто с гастролями, несколько раз он вывозил его в Тару. И всякий раз я видела, что для него это не просто гастроли, это поездка на Родину.

omsk.aif.ru: – На открытии памятника говорилось, что в доме Михаила Александровича будет открыт музей. Вам эта идея по душе?

Е.У.: – Для меня это имеет огромное значение, и я благодарна тем людям, которые смогли преодолеть все бюрократические препоны, предшествовавшие этому событию. Два года назад, честно говоря, я и не предполагала, что это будет возможно - открыть дом-музей в Таре. Поэтому скоро опять буду в Сибири.

Список добрых дел

omsk.aif.ru: – Вы передали в муромцевскую библиотеку огромное количество книг с автографом Вашего отца, а для музея будут подарки?

Е.У.: – Подарков не может быть много, потому что Михаил Александрович ушёл, и то, что я храню дома, то, что я оберегаю, для меня бесценно. Я не готова со всем этим расстаться. Но в музей обязательно передам максимально возможное количество вещей, рукописей, афиш, книг. Я буду помогать всем, чем смогу. Для меня это даже не долг, а желание отдать родному городу всё, что можно.

omsk.aif.ru: – На открытии памятника я много слышала о том, что Михаил Александрович очень много помогал своим землякам. Часто к нему обращались за помощью?

Е.У.: – «Часто» не то слово. В прихожей на стене у отца висел список фамилий людей, которым он должен был помочь, он постоянно пополнялся и обновлялся. Я называла его списком добрых дел, фамилии людей он вычёркивал только после того, как смог помочь человеку. При этом ранг человека не имел значения. Ну а уж помочь землякам - это вообще не оговаривалось. Помню, был случай: на гастролях в Омске на сцену после спектакля поднялась девочка и подарила ему кружку с его же изображением. «Вы мне жизнь спасли. Спасибо Вам!» - сказала она. Оказалось, несколько лет назад ей была сделана сложнейшая операция на сердце. В Омске в то время таких не проводили, а родители девочки родом из Тары, и кто-то посоветовал им обратиться за помощью к Ульянову. Поначалу те сомневались: где мы, а где Ульянов! Но потом нашли его телефон, и, конечно же, папа договорился в Москве об операции. Помог и забыл, потому что таких случаев были не то что сотни или тысячи, - миллионы. «Кто, если не я?» - это было его своеобразное жизненное кредо, и я всё чаще замечаю, что оно стало и моим тоже.

Смотрите также:

• Леонид Якубович: «Раньше об актёрах ходили легенды, а теперь сплетни» →
• Почему умирает мода на часы? →
• Хуже смерти - жалость →