Он не понаслышке знает о том, что настоящих самородков можно с лёгкостью найти в русской провинции. Денис Мацуев всегда гордился тем, что вырос в Сибири и все проблемы, с которыми сталкиваются начинающие музыканты, воспринимает как свои личные. На прошлой неделе всемирно известный пианист приехал в Омск. Уже во второй раз за год. Он не только выступил в нашем городе с концертом, но и вручил именные стипендии талантливым детям региона в рамках проекта «Новые имена».
Магия таланта
- Денис Леонидович, у вас безумный гастрольный график – по 160 концертов в год. Неужели хватает сил и желания заниматься ещё и фондом поддержки музыкантов? Фондов сейчас много, только есть ли от них толк?
- Согласен, существуют фонды, которые вообще непонятно чем занимаются. А есть фонды Спивакова или Плетнёва и делают они совершенно потрясающие вещи. Ведь у нового поколения музыкантов одна из главных проблем – полная невостребованность. У них нет возможности заявить о себе. Фонд «Новые имена» я возглавил недавно, это международный бренд, работающий уже более 20 лет. И 80% артистов, чьи имена можно увидеть на афишах в филармониях, выходцы именно из «Новых имён». Они стали востребованными музыкантами. И поэтому моя задача состоит в том, чтобы напомнить, что наша машина работает. Мы смотрим за подрастающими талантами, помогаем им приезжать в Москву.
- Кого-то конкретно из омичей запомнили?
- Во-первых, произошло техническое недоразумение. Я не понял, почему так произошло, но в прослушивании принимали участие только пианисты. Когда я услышал остальных ребят – был поражён. У вас потрясающий мальчик-аккордеонист, настоящий самородок – Игорь Рыбин. Когда выходит талантливый человек, то у него есть нечто такое, что очень сложно выразить словами. Вот у него это есть. Он заставляет себя слушать и отвлечься на что-то другое просто невозможно. Магия таланта. Безусловно, запомнился мальчик-флейтист Елисей Крупенков, ансамбль ударных иснтрументов «Тимбалес»… Уверен, что мы не услышали всех скрипачей. Но это только начало.
- Путешествуя по провинции, уровень развития музыкальных школ, филармоний, оркестров в глаза бросается? До столицы всё-таки ой как далеко…
- Когда ко мне подходят музыканты в других городах и говорят, что у них заработная плата – пять тысяч рублей, у меня не то, что слёзы на глаза наворачиваются, я просто не знаю, как такое может быть? Провинциальные симфонические оркестры вообще отдельная история. Об этом можно говорить часами. Играющих оркестров в России осталось около десяти. При том, что по списку их в стране больше 70, но часть из них лежит неподвижно. Пять тысяч рублей как раз это и обозначают. Невозможно творить, если всё время бегать с одной работы на другую. Если днём у тебя свадьбы, похороны и корпоративны, а вечером – концерт в филармонии и симфония Брамса. Я обязательно буду затрагивать необходимость поддержки профессиональных оркестров на совете президента по культуре. Иначе ещё немного и будет очень плохо.
- Лично вам сложно выступать в маленьких городах в залах с плохой акустикой?
- У меня такое ощущение, что наши архитекторы и проектировщики не знали раньше такое слово как «акустика». У нас в России в основном существуют ДК. И любая филармония – это ДК, где противопоказано исполнять классическую музыку. У меня часто спрашивают, почему я так редко играю в России? Мне всё равно, где выступать. Но выступать по большому счёту негде. Ну нет у нас залов! Хотя некоторые говорят, что не бывает плохих залов – бывают плохие пианисты. Кстати, когда мы с Валерием Гергиевым приехали в Омск весной и первый раз зашли в ваш концертный зал, то первым делом хлопнули в ладоши и крикнули. И поняли, что здесь всё в полном порядке. Мы об омском концертном зале в каждом интервью говорили. Он ведь ещё и за 10 месяцев построен, это вообще для нашей страны невозможное. Мне кажется, Омск становится уникальной точкой между Европой и Азией. Здесь происходит масса культурных событий, которые не могут не радовать.
- То, что вы отзываетесь о Сибири с таким восхищением, это в вас сибирские корни говорят?
- Я сибиряк, и каждый концерт в Сибири – огромное событие для меня.
Воля случая
- Нельзя не затронуть в разговоре с вами русскую фортепьянную школу. Говорят, что в последние годы она исчезает. Вы с этим согласны?
- Она растворяется в других школах и это абсолютно нормальное явление. Последние 20 лет для нашей страны не прошли даром. И если наша фортепьянная школа раньше была действительно лучшей, то сейчас я даже конкретно не могу сказать, что она из себя представляет. Её критиковали всегда – и 50, и 60 лет назад. Наши пианисты приезжали на международные конкурсы, где критики говорили, что они играют и быстрее всех, и громче… А сейчас всё по-другому – школа растворилась в других. И всё дело в том, что когда мы видим какого-нибудь китайца или корейца, победителя престижного конкурса, то потом узнаём, что педагоги у него – русские. Из вашего Омска и моего родного Иркутска, я уверен, люди бегут преподавать в обыкновенные китайские музыкальные школы. Так около 60 миллионов (!) пианистов. Частные музыкальные школы – хороший бизнес. Культура возведена в ранг национальной политики. В Корее – культ классической музыки. У меня есть там фан-клуб. После моего последнего концерта я вышел на улицу, сел в машину, а толпа подняла её на руки. Вы можете себе это представить? Я себя просто Элвисом Пресли почувствовал.
- И вполне заслуженно. Кстати, то, что весь мир услышал вашу музыку – это случай или судьба?
- Мне было три года, когда я сыграл свою первую мелодию – прогноз погоды из программы «Время». Я этого не помню, разумеется, родители потом рассказывали. Тогда они и решили, что мальчик, что называется, попал (смеётся). А то, что фортепьяно может стать моей профессией, понял намного позже. Если честно, я не хотел уезжать в Москву. В столицу меня позвали Иветта Николаевна Воронова (прим. – основательница фонда «Новые имена»). Я тогда и подумать не мог, что это полностью перевернёт мою жизнь. На дворе 91-й год, союз рухнул, в магазинах ничего нет и мне нужно ехать в эту серую Москву… Ехать из родного Иркутска, где у меня друзья и футбол. Я ведь бредил футболом. Мне родители тогда сказали – ты понимаешь, что в Москве сможешь смотреть матчи любимого «Спартака» на стадионе?! Вот я и поехал – смотреть футбол «вживую». Я хорошо запомнил Москву начала 90-хх годов – слякоть, ветер, ужасный район на задворках города. А потом всё получилось как-то совершенно случайно. Выступления, бесконечные гастроли. Случай очень много значит в нашей профессии.
- Сейчас к футболу относитесь с тем же трепетом, что и 20 лет назад?
- Если бы сейчас я занимался им профессионально, то надо было бы уже заканчивать с карьерой и переходить на тренерскую работу. А мне нравится играть и самому выходить на поле. Без футбола я не могу, он мне очень помогает в жизни.
- А без чего ещё не сможете прожить, кроме футбола и музыки?
- Без чувства юмора. Я вообще людей без чувства юмора боюсь. Знаете анекдот про вора-карманника? Его ребята из симфонического оркестра придумали. Выходит вор-карманник с концерта Мацуева и говорит: «Какие руки, какие пальцы, а такой ерундой занимается!». Наш президент на это отреагировал: «Занимайтесь ерундой и дальше, вы – наша гордость!».
Досье
Денис Мацуев, российский пианист и общественный деятель. Заслуженный артист РФ, президент Межрегионального благотворительного фонда «Новые имена». Родился в 1975 году в Иркутске в семье музыкантов. В 1991 году стал лауреатом международного благотворительного общественного фонда «Новые имена», после чего
посетил более 40 стран со своей программой. В 1993 году победил на международном конкурсе пианистов в Йоханнесбурге и поступил в Московскую консерваторию. С 1995 года ― солист Московской филармонии. Всемирную славу Мацуеву принесла победа на одиннадцатом Международном конкурсе имени П. И. Чайковского в 1998 году.
Майкл Джексон сам предсказал себе гибель как у Элвиса Пресли 
Весна в Омске начнётся вместе с Юрием Башметом 
Конкурс «RОмCK 300» назовёт победителей