Актёрам старой гвардии обидно до слёз.
Георгий Котов счастлив оттого, что 50 лет своей жизни провёл на сцене. Что имеет возможность выходить на неё снова и снова. Что когда-то играл вместе с молодым Броневым, учился мастерству у Смоктуновского и Евстигнеева, мыслил, как все эти великие авторитеты. Георгий Валерьянович, актёр Омского музыкального театра, в этом октябре отмечает два юбилея - 50 лет творческой жизни и 70 - обычной, «паспортной». И не устаёт повторять, что главное в этой жизни не кто мы, а с кем мы. Его бенефис, открывающий сезон в музыкальном театре, ещё раз показал, что поклонников у Котова более чем достаточно.
- Самое дорогое в нашей профессии это то, что ты приносишь людям радость. Это очень важно, когда проблемы уходят на второй план. Думаете, мне за полвека надоела сцена? Тысячу раз нет. Если меня всего этого лишить - считайте, что и не живу я вовсе, - говорит юбиляр.
Мокрый как мышь
- Георгий Валерьянович, как настрой? Всё-таки 50 лет на сцене - солидная дата…
- Если честно, я не хотел, чтобы такой юбилей вообще отмечался. 70 лет - это тот возраст, который даже по нынешним меркам называется старостью. А стареть не хочется (улыбается). Я когда-то мечтал, что вот проработаю в театре 20 лет и перестану бояться выхода на сцену. А потом прошло 20 лет, 30, 40… А дёргаться и трястись за кулисами продолжаешь вновь. В молодости думаешь, что когда-нибудь будешь выходить на поклон и купаться в овациях. Но мне 70 лет, а коленки дрожат как у мальчишки. И знаешь что? Это прекрасное чувство!
- Чем старше становишься, тем больше волнуешься?
- Да! Как однажды сказал мой художественный руководитель, если актёр перестаёт волноваться, то ему можно уходить из профессии и идти торговать пирожками. С холодным сердцем нельзя выходить к зрителю. Я не устаю повторять, что сцена - это наш Олимп и наша Голгофа. Без трепета никак. И если Господь даст мне сил и здоровья работать дальше, я ни на что не променяю театр.
- Вам в своё время и выбора не дали, кем быть в жизни. Актёрская семья, наверное, всё предопределила?
- Я актёр в третьем поколении. И всё своё детство провёл на репетициях в театре, где играли мои родители, видел, какой это непростой труд. Никогда не забуду свой первый выход на сцену. Мне тогда всего восемь лет исполнилось. На репетиции меня попросили что-то спеть. Спел. Это был маленький эпизод в пару минут. Но когда я зашёл за кулисы - был мокрым как мышь.
- То, что станете артистом, решили тогда же, за кулисами в 1948 году?
- Раньше. В четыре года я сказал маме, что буду либо актёром, либо моряком. Может, потому что папа играл моряка. Тогда, в 1943 году, спектакль с его участием, поставленный в осаждённом Ленинграде, стал знаменит во всей стране. Я много сыграл отцовских ролей. От него у меня музыкальность, способность писать, сочинять. Актёрские гены значат очень много.
Твардовский сказал «да»
- В вашей жизни было столько ролей, что голова кругом идёт. Самая-самая есть?
- Знаешь, я каждому артисту желаю: дай Бог вам успеть сыграть столько, сколько сыграл я. Но искренне верю в то, что самая главная роль у меня ещё впереди. У меня их было больше двухсот. И все - любимые.
- Даже крохотные эпизоды?
- Играть эпизоды намного сложнее. В больших ролях есть возможность реабилитироваться перед зрителем. А если что-то пошло не так в небольшом выходе - ты обречён. Для меня театр никогда не был развлечением. Это большая ответственность и… откровение. Выход на сцену - момент истины. Нужно переступить кулисы и забыть про всё. В русском театре нельзя врать.
- Вы своими глазами видели становление русского театра. Сейчас, без цензуры, жить намного проще и, наверное, скучнее?
- Жить легче. Не нужно никого убеждать в правильности и «идейности» спектакля. В Москве однажды была совершенно «психопатическая» штука с Тёркиным. Министерство культуры было против и не хотело ставить наш спектакль. Почему запрещали? Непонятно. Твардовского уговорили только тогда, когда сказали, что спектакль будет на песню «Эх, дороги». А это его любимая песня! И он сказал: «Да». «Тёркина» мы превратили в явление, он же впервые ставился. Мы работали в самом центре Москвы на маленькой сцене и каждый раз собирали полный зал. В 1972 году нашу постановку снимало телевидение, показало её по всей стране. Сейчас нет цензуры, стало появляться больше некачественного продукта. Композиторов хороших и вовсе не осталось. В жанре музыкальной комедии практически никто не работает. А ведь «Весёлые ребята» и «Волга-Волга» - первые наши мюзиклы!
- Скажите, а сейчас за театральными постановками в городе удаётся следить?
- Последнее, что я видел, - «Дядюшкин сон» в драме по Достоевскому. Но в театры я хожу редко. Раньше всех объединял Дом актёра, а сейчас творческие коллективы живут обособленно. Никто никого не приглашает на сдачи спектаклей. И это горько.
- Георгий Валерьянович, вы недавно выпустили книгу «Я в землю омскую влюблён». Но ведь Омск не ваша родина? Чем вас покорила Сибирь?
- Наверное, это судьба. Мама ещё при Колчаке училась в Омской гимназии, отец тоже играл здесь в театре. Когда я в 1970 году приехал сюда, то город меня «убил» и «купил» моментально. Нас везли в гостиницу по проспекту Маркса, а по обочинам дороги - лампочки, фонтаны… Город такой чистый и такой зелёный! Да и омская публика приняла замечательно. Она для меня как семья. Потом я получал приглашения в театры разных городов, в том числе и в Москву, но уехать из Омска не смог.
Досье
Георгий КОТОВ родился в 1940 году в Оренбурге. Солист-вокалист, режиссёр Омского музыкального театра (с 1973), заслуженный артист РСФСР, народный артист РСФСР, «Легенда омской сцены» (2002). Окончил отделение актеров музыкальной комедии ГИТИСа, высшие режиссёрские курсы при ГИТИСе.
Омичка погасила свои долги, чтобы приставы не забрали её кота 
1 марта всемирный день усатых-полосатых 
Александр Филиппенко посетил Омск 
Валерий Алексеев: «К зрителю нельзя идти с протянутой рукой» 
Ген России. Актриса Тамара Анохина – о творчестве, стране и премьере