Примерное время чтения: 13 минут
528

Сергей Тимофеев о спектаклях на крыше и «уличных» Джульеттах

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 41. АиФ в Омске 08/10/2014 Сюжет Гость редакции: самые интересные интервью
За 20 лет существования театра здесь выросло не одно поколение «лицеистов».
За 20 лет существования театра здесь выросло не одно поколение «лицеистов». Пресс-служба Лицейского театра

Лицейский театр возник в 1994 году на базе театрального класса лицея № 66. О том, что изменилось за эти годы, возрастных цензах и омской культуре накануне 20-летнего юбилея рассказал Сергей Тимофеев, художественный руководитель Лицейского театра.

А там стеночка!

Omsk.aif.ru: Сергей Родионович, Вам не обидно, что столько лет лицеистам приходится ютиться в маленьком здании? Не устали от этого или уже смирились?

Сергей Тимофеев: Вот представьте себе, что у нас коммунальная квартира, где живут четыре детских студии и основная труппа театра. Им всем надо танцевать, петь, а репетиционных залов всего два. Тяжело, когда у всей труппы жизнь расписана по сантиметру. Опять же есть проблема маленькой сцены. Да, мы к ней привыкли, мы насыщаем её образами, но уже порядком устали рисовать декорации на каких-то клочках и носить их по нашим узким коридорам. Конечно, хочется большую сцену. Даже не большую, а удобную. Нам нужны «карманы» (место на сцене, предназначенное для монтирования декораций и бутафории. – Ред.). Элементарно хочется, чтобы артисты со сцены уходили не только в левую часть зала, но и в правую тоже. А мы не можем, у нас там стена! И никуда от этого не денешься. Хочется, чтобы у артиста был собственный столик с зеркалом. У нас же сейчас пока один человек стоит у зеркала, за его спиной четверо переодеваются.

Несколько лет назад на заседании горсовета приняли решение о строительстве Лицейскому театру нового здания, которое мы должны были получить на 15-летие. Один из руководителей города пришёл к нам на спектакль, ему всё очень понравилось, и он спросил: «А зачем вам что-то менять?». После этого он заглянул за кулисы и удивился, что там ничего нет. Там опять-таки стеночка! Мы понимаем, что сейчас не время строить новый театр, но мы ждём этого момента. Разные проекты периодически возникают, но окончательного варианта пока ещё нет.

Сергей Тимофеев, художественный руководитель Лицейского театра. Фото: Пресс-служба Лицейского театра

– Зачем при такой ситуации с отсутствием свободного пространства вы ещё и детей каждый год в театральные студии набираете? Зачем вам лишняя нагрузка?

– Детей приходит огромное количество! Вместить желающих нельзя, отказать тоже невозможно. Все дети талантливые. И мы помогаем понять и детям, и родителям, в чём именно их ребёнок талантлив. Почему мы это делаем? Наш театр домашний, семейный, куда можно прийти с маленьким ребёнком и посмотреть спектакль, в котором играют дети. То есть не взрослые дядя и тётя притворяются, что они мальчик и девочка, а молодой человек решает какие-то свои проблемы. Когда дяденька играет ребёнка – это назидание. Когда это делает маленький человек, всё получается намного искренней и у молодого зрителя сердце начинает биться сильнее.

Дети с удовольствием приходят заниматься в театр. Фото: Пресс-служба Лицейского театра

– И кого хотите вырастить из ваших подопечных? Профессиональных актёров или…

– …людей. Они играют, как профессионалы, их здесь этому учат. Хотя актёрами в дальнейшем становится очень маленькая часть, процентов пять, наверное. Остальные понимают, что это тяжёлая профессия. Здесь одного усердия мало, нужен талант. Есть люди, которым это дано, которые с лёгкостью приковывают внимание зрителей. Если нет, то лучше заниматься тем, что у тебя действительно хорошо получается, а не мучиться на сцене.

Встреча лицеистов с актером Михаилом Ульяновым. Фото: Пресс-служба Лицейского театра

«Целуемся по-настоящему»

– Что касается спектаклей для детей, то многих зрителей порой вводят в недоумение маркировка по возрастам. Как вообще определить, что можно показать ребёнку в 13 лет, а что в 14?

– Есть разные периоды взросления человека. Первый – это дошкольный, когда ребёнок крепко-накрепко связан с мамой и папой. Это период интенсивной учёбы, когда маленький человек впитывает в себя огромное количество информации. И ему нужны позитивные истории, поскольку всё в этом мире строится на любви. У классических произведений этого не отнять, они все о любви. Сейчас же появляются истории, созданные по другому принципу – о ненависти, об одиночестве, отчуждении, разрыве связей внутри семьи. Такие вещи мы не ставим. Театр – это серьёзное дело, мы должны отвечать за то, что делаем и за тех людей, которые к нам придут, и на какие темы после спектакля будут размышлять. Духовная пища должна быть здоровой. Что касается детей постарше, то с 6 до 12 лет у ребёнка возникают новые потребности. Появляется понимание, что не все люди одинаковые. Они начинают задумываться над вопросом человека и коллектива. В 14 лет появляются вопросы пола. Конечно, модель мира и отношений с противоположным полом закладываются мамой и папой, но на это влияют книги, театры, музыка. И здесь надо быть осторожным, чтобы не получить человека закомплексованного или агрессивного. Мужской и женский мир нужно развернуть друг к другу и научить строить отношения. После 15 лет начинается время, когда ты должен найти свою профессию, понять своё предназначение.

Встреча лицеистов с Валерием Рощупкиным. Фото: Пресс-служба Лицейского театра

– Возрастной ценз театр устанавливает самостоятельно?

– Конечно, к нам не приходят чиновники из какого-нибудь цензурного комитета и не говорят: «Вы что, этот спектакль для 8-ми лет, а вы поставили для 9-ти!». Помню, когда-то давно на спектакль «Тень» по пьесе Шварца пришла мама с пятилетней девочкой. Я считаю, что детям это смотреть не стоит, но женщина была уверена, что её ребёнку это будет интересно. Вы знаете, девочка на самом деле очень внимательно посмотрела спектакль. Дети разные бывают. Но я против того, когда мне говорят «Боже, у вас мальчик целует в губы девочку! Да что вы делаете!». Да, у нас всё по-настоящему. Если любят, то искренне. Но это не должна быть пошлость и грязь, даже если она есть в жизни.

– Но ведь получается, что вы осознанно уходите от проблем современной жизни. Театр в розовых очках – тоже не очень здоровое явление.

– Почему? У нас, например, есть спектакль «Комок», который идёт больше десяти лет. Там очень важная проблема озвучена: если ты веришь тому, кому нельзя верить, то с тобой обязательно случится несчастье. Люди совершают поступки, по которым можно определить уровень допустимого доверия. И если мужчина при тебе выгоняет другую женщину непотребным образом, то лучше с ним не связываться и не думать, что с тобой он будет вести себя по-другому.

Сцена из спектакля «Ощущение бороды». Фото: Пресс-служба Лицейского театра

– Кстати, про уровень доверия. У вас на сцене между зрителями и актёрами расстояния практически нет. Это хорошо или плохо?

– Это тяжело. И в то же время кайф от того, что ты можешь работать на полутонах, не надо кричать, чтобы тебя услышали на последних рядах. Хотя, конечно, если в таком маленьком зале, как у нас, у зрителей звонит телефон, это катастрофа. Вот сидят два актёра на сцене, у них своя жизнь, они вот-вот поцелуются, а в этот момент раздаётся звонок. И зрители ещё и отвечают, шепчут в трубку на весь зал: «Я в театре! Я приду, я перезвоню, не звони мне». Это не так часто случается, но бывает.

В вечном поиске

– С кем Вы, как худрук театра, в первую очередь советуетесь при выборе пьесы для постановки?

– Любое мнение важно. Если ко мне приходит артист и говорит, что пьеса классная, то я обязательно прочту. Но у режиссёра должно возникнуть ощущение, что это необходимо поставить. Это как удар молнии.

– Кстати, почему Вы решили замахнуться на пьесу «День радио»? Априори понятно, что «Квартет И» переиграть невозможно!

– Современная пьеса – это современный язык. Мы искали хорошую комедию, поэтому и возник проект «День радио». Эта пьеса показывает, что пока мы будем жить, как герои в этой пьесе на «авось», пока не научимся быть ответственными за свои поступки, до тех пор ничего у нас не изменится.

Сцена из спектакля «День радио». Фото: Пресс-служба Лицейского театра

– Самим актёрам интереснее играть классику или современный материал?

– Конечно, современные пьесы интересно играть. Быть первым – это классно, но в то же время никто не променяет Гамлета на нечто неизвестное, но артист всегда хочет открывать новые материки.

– Современные театры сейчас чего только не придумывают, чтобы привлечь зрителей. ТЮЗ вообще спектакль по Шекспиру ночью показывал. Такие реформы нужны?

– Надо обязательно искать новые способы общения со зрителем. Главное, чтобы всё было сделано талантливо, чтобы не было реформирования ради реформы. Когда идёт поиск живого языка со зрителем – это здорово. Но лично мне кажется, что ночью нужно всё-таки спать, а не идти в библиотеку, музей или театр.

Сцена из спектакля «Убийство Гонзаго». Фото: АиФ-Омск / Сергей Сапоцкий

– Лицеисты тоже любят эксперименты: в прошлом году вы разыгрывали сцены из спектаклей на улице, и из этого потом получился целый фотопроект. А зачем это вообще нужно?

– Можно сказать: «Зачем это?», а можно сказать: «Интересно, а какого героя я бы поместил в городскую среду?». Или: «А как будет смотреться Джульетта в Омске?».

– Джульетта возле омской мусорки? Мне кажется, этого вообще лучше не видеть.

– Да, возле омской мусорки! И, наверное, она действительно будет как-то по-другому смотреться. Если это фантазия, то почему бы и нет? Если это просто выпендрёж, то лучше обойтись без него. Этим летом в Омске тоже были уличные театральные проекты. Но когда нет точной мысли, почему спектакль нужно показать на улице и держать зрителей в зарослях бурьяна, то этого тоже лучше не делать.

Сцена из спектакля «Зойкина квартира». Фото: АиФ / Владимир Казионов

– А Вы сами, например, не хотели бы поставить спектакль где-нибудь на крыше? В том же Питере такие режиссёрские ходы не редкость.

– Я люблю эксперименты, но меня больше интересует человек – хочется рассмотреть движение его души, как возникает любовь, ненависть. Интересен духовный процесс. А просто залезть на крышу и сделать спектакль… Я не вижу в этом смысла.

– Лицейский театр – частый гость международных фестивалей. Зарубежные труппы вас вдохновляют?

– Знаете, мы не проигрываем зарубежным коллективам по многим показателям. Они живут гораздо тяжелее, чем мы: нам помогает город, а у них такой поддержки нет. Зарубежные труппы скорее практикуют грантовые вложения: если есть спонсор, то они развиваются. Каких-то больших театральных школ у них нет, и это общеевропейская тенденция развития. Для европейского театра характерно увлечение разладом человеческой души, разложением, вплоть до физического, а это совсем не театральные вещи, на мой взгляд. Однажды мы смотрели спектакль по пьесе Горького «На дне» и ничего не понимали. В какой-то железной конструкции ходят полуголые люди, колют себе наркотики, пьют, издеваются, совокупляются… А где здесь Васька Пепел? Где Настя? Где «Человек – это звучит гордо!»? Это какие-то современные этюды по мотивам пьесы Горького. Испытываешь раздражение от увиденного. На такой театр я смотреть не хочу.

Досье
Сергей Тимофеев, с 2007 года художественный руководитель Лицейского театра. Окончил Щукинское театральное училище. Ставил спектакли в новосибирском «Глобусе», Молодёжном театре в Барнауле, в омских театрах: ТЮЗе, Лицейском, «Пятом», «Студии» Любови Ермолаевой.

Оцените материал
Оставить комментарий (0)

Также вам может быть интересно


Вопрос-ответ

Самое интересное в регионах