"Необходимо приложить невероятные усилия, чтобы закрепить реальную свободу слова у нас в стране. Тогда, я верю, жизнь станет лучше", - считает известный журналист Первого канала Павел Шеремет.
Он приехал в Омск, чтобы представить документальный фильм, снятый его американскими коллегами, о конфликте сербов и албанцев, о войне в Косово, развернувшейся в 1998 году. С тех пор прошло десять лет, но история, как известно, повторяется. Слишком аналогична нынешняя ситуация во взаимоотношениях Грузии, Осетии и России. Но объективную ли информацию из телевизионных источников получаем мы, "простые смертные" телезрители? Или мы даже по эту сторону экрана становимся такими же заложниками чьих-то политических интересов? Об этом мы беседовали с Павлом Шереметом после просмотра фильма.
Это нас касается
- Вы сделали много репортажей из "горячих точек". Сложно в таких обстоятельствах сохранять объективность?
- Россия - страна, которая всегда воевала, продолжает воевать и будет воевать ещё много раз. На этой неделе бывший президент Ингушетии Руслан Аушев в интервью сказал, что большая война за Северный Кавказ ещё впереди. А это значит, что и жителям Омска придётся в этой войне участвовать. Нашим сыновья, мужьям, отцам, нашим ОМОНам.
Мои коллеги-журналисты в репортажах о грузино-осетинском конфликте даже близко не пытались сохранять какую-то объективность. Я сделал два фильма про Абхазию, и старался в вопросе национального конфликта соблюсти баланс обеих сторон. В национальной теме нет правых и виноватых, особенно в нашей стране. Интервью с грузинскими беженцами - интервью с простыми абхазцами. Грузинский генерал - абхазский генерал. Президент Абхазии не мог дать интервью, потому что был болен, и я не взял интервью у Шеварднадзе, который тогда возглавлял Грузию. И хотя у меня много друзей среди грузин, мои симпатии всё же были на абхазской стороне. Тот, кто начинает войну, тот всегда и виноват, кто слабее, за того и переживаешь. Большинство и не представляет даже, где находится Северная Осетия. Но всем нам придётся заплатить цену за эту войну. Я всегда говорю: мы готовы заплатить эту цену, только объясните, - за что? Политики борются за власть, за своё влияние, за деньги. А мы здесь за что боремся?
- На ваш взгляд, в грузино-осетинском конфликте, обострившемся в августе, правда на чьей стороне?
- Защищать Грузию сейчас непопулярно. А когда ты призываешь задуматься: ведь всё-таки это наши соседи, надо было найти другие рычаги, их три миллиона, нас 140! Да, мы должны были защитить осетин и абхазов, мы это и делали, но чрезмерность недопустима, в итоге мы из грузин врагов получили. Нам это надо? У нас Северный Кавказ полыхает. Там каждый день людей убивают. Мой сын сейчас должен пойти в армию. И в Омске чьи-то дети тоже пойдут рано или поздно, а может, уже там. Значит, это нас напрямую касается.
Патриот из Монако
- Смотря новости по телевизору о событиях в других странах мы, как правило, равнодушны. Там, конечно, горе, стихийное бедствие, война, но мы здесь, и у нас всё нормально. Соучастие "издалека" возможно?
- Я всегда призываю себя поставить на это место. Мысли глобально, действуй локально. Это мог быть мой город, мои родственники. И что с этим делать? Смотрим новости про пиратов Сомали. Пока они не захватывают российские суда, для нас это какая-то экзотика - негры с автоматами. И та же Америка, например, от нас далека. До того, что ураган Катрина снёс полстраны, нам нет дела. Мы, простые жители Омска, не пострадали, и ладно. А для тех омичей, чьи дети учатся сейчас в Штатах, это очень важно. Они хотят понять, что там происходит. Надо всегда помнить, что на планете Земля есть люди и помимо нас. Начинаешь обсуждать российско-грузинскую войну или российско-чеченские события, все хмурятся: не надо теребить, будоражить, мы тут живём тихо и спокойно. Мы боимся говорить на неприятные для нас темы. Принимаешься обсуждать гаишников-взяточников, сразу такая бурная дискуссия, тебе говорят: молодец, ты такой классный журналист, такие темы поднимаешь. И все сразу смелые, бескомпромиссные.
- А власти как себя ведут? Есть у журналистов реальные препятствия для передачи информации "в массы"?
- В 2003 году я сделал фильм "Дневник погибшего отряда" про гибель пермского ОМОНа в Чечне. Один из руководителей Первого канала написал в резолюции: "Думал ли Шеремет, как отзовётся его фильм на просторах нашей Родины в год выборов?". Ну конечно, я думал! Как только начинаешь обсуждать серьёзные темы открыто, шикают со всех сторон: "Ты не патриот, Родину не любишь!". Почему это я не люблю Родину, а бизнесмен или чиновник, на наворованные деньги построивший себе торговый центр, - патриот! Потом он пакует вещи и едет куда-нибудь в Монако. А я, не патриот, вынужден жить здесь, на руинах, оставленных этим "патриотом". Я снимал репортаж про мародёрство нашей армии, и мне говорили: "Это непатриотично, ты не должен этого делать". Ну как не патриотично? В том-то и дело, что это наша армия! Солдаты которой вернутся домой и на "гражданке", демобилизовавшись, в том же Омске, не найдя себе места, начнут действовать так, как они привыкли. А как непатриотично рассказать про наших солдат, которых забыли на блокпосту в грузинском селе, и они от голода вынуждены были ходить и побираться? Может, если мы расскажем про это, в следующий раз их накормят, а генералов погонят? Это нужно не мёртвым, а живым, чтобы в следующий раз не повторилось.
С политиками не дружу
- Почему сегодня на центральных каналах так много псевдополитических и псевдоинтеллектуальных передач?
- Мы все были отравлены политикой в начале 1990-х, политическая революция вскружила нам голову. А потом политика сама зачахла. Какая в Госдуме политика? Одни функционеры. Когда политику запретили на телевидении, многие мои коллеги просто не смогли найти себе места. Разоблачать уже вроде как нельзя или неинтересно. А о чём тогда рассказывать? Все сейчас говорят о кризисе журналистики в России. Нас захлестнул гламур, секс, наркотики, развлечения. Но жизнь ведь продолжается. Десятки миллионов людей рождаются, умирают, у них какие-то проблемы. Поле непаханое для "журналистики соучастия", когда ты видишь человека и рассказываешь о проблеме через человека. А у нас всё глобально: нам бы про мир во всём мире, про мафию. Получаются истории типа "анонимная мафия анонимно разворовывает анонимную Россию". А как этот конкретный человек живёт, где работает, почему у него дома текут трубы, почему он пьёт? Об этом надо говорить.
- Вы поддерживаете отношения с первыми лицами, у которых когда-нибудь брали интервью?
- С политиками я стараюсь не дружить. Потому что сегодня он мне друг, а завтра он на машине человека собьёт. Мне придётся об этом писать. А как, если я с ним в личной связи?
Самая отвязная пресса
- Почему все говорят, что устали от чернухи и скандалов, и тем не менее у таких передач по-прежнему высокие рейтинги?
- Мне это тоже непонятно. Парадокс какой-то. Сначала возмущаемся, доколе этот криминал, хочется немножко культуры, чего-то высокого... А потом начинается программа "Максимум", и все быстренько бегут к телевизору. А концерт Ростроповича по "Культуре" переключают на первых же нотах. Ну вы же просили культуры, вот вам она. Зачем вы на "Дом-2" "перепрыгнули"? Какое время, такое и телевидение. Мы живём в крайностях. У нас или концлагерь, или бардак. В Англии, например, самая отвязная пресса, но жестокие законы за распространение лжи. Только "звезда" мусор выбросит, папарацци всё моментально распотрошат и посмотрят, что она ела. Но не дай бог они напишут, что "звезда" ела мясо, а в мусоре были только хлопья - они заплатят сумасшедший штраф.
- Какого закона для СМИ у нас не хватает?
- О неприкосновенности журналистов. О том, чтобы никакая политическая или финансовая группировка не могла оказывать на них давление. Надо приложить невероятные усилия, чтобы закрепить реальную свободу слова у нас в стране. И тогда, я верю, жизнь станет лучше. Когда в ответ на твой репортаж о том, что мэр города не убирает мусор, а чиновников надо взять за горло, ты перестанешь слышать возмущения вроде "это непатриотично". Когда не будут тебе "тыкать", что, мол, да, это мусор, но это наш мусор, и надо любить свой город таким, какой он есть. Знаете, другими словами это звучит так: "Пусть мы тонем в дерьме, но мы гордо это делаем".
- То есть защищать надо журналистов. А людей от журналистов защищать не надо?
- А они и так хорошо защищены. Как только мы с вами что-то напишем, у чиновников находится десяток ресурсов нас заткнуть. На Первом канале этой осенью очень жёстко всех репортёров проинструктировали, как брать интервью. Многие ездят на съёмки со специальными договорами. Взял интервью у мамы с ребенком - тут же надо подписать специальный документ, что она согласилась. Потому что Останкинский суд Москвы завален исками людей с претензией к телеканалам.
Бедными легко манипулировать
- Если бы вас назначили главным телевизионным цензором России, какую политику на телевидении бы вы развернули?
- Во-первых, я бы воплотил идею общественного телевидения. Если появится нормальный законодательный механизм, то можно создать телеканал, на котором будут разные точки зрения, не только кровь, но серьёзные политические общественные передачи. Во-вторых, надо вплотную заняться обучением журналистов, особенно в регионах. Недостаток квалифицированных кадров - главная наша беда. И третье - необходимо сделать что-то в отношении экономики масс-медиа. Потому что наши газеты и телеканалы очень бедные. А бедными легко манипулировать.
- На ваш взгляд, Россия - слишком "жёлтая" страна по сравнению с другими?
- Не слишком. Проблема в дисбалансе: при наличии большого объёма "жёлтой" прессы нет серьёзной прессы.
- А провокационные, "горячие" заголовки, по-вашему, оправданы?
- Заголовки должны быть броскими, это этикетки на нашем товаре. Весь вопрос в том, ложь это или правда. Когда это чистой воды подтасовка, манипуляция, то однозначно - удар по репутации. А репутация для журналиста - это всё. Главное, не скандалить ради скандала. Потому что это всегда видно. Скандалить надо ради истины.
- Ваша работа - задавать вопросы. Каково вам в роли отвечающего?
- Я нервничаю, конечно, когда вынужден давать интервью. Мне кажется, брать интервью - высшее умение журналиста. Всегда анализирую собственные ответы. Думаю, мне надо быть более кратким.
Фатализм - это глупости 
Реконструкция прошлого. Взгляды на историю часто меняются 
Дмитрий Глуховский: «Общество, которое легко спровоцировать, нездорово» 
Никита Михалков: «Если есть что-то чистое в нашей стране, то это регионы»