В Сквере памяти борцов революции в Омске в 1987 году установили шесть скульптур, их автор – Фёдор Бугаенко – решил, что память о героях-подпольщиках должна быть выполнена в монолите герм – это четырёхгранный столб, который венчает скульптурная голова.
Воплотили в мраморе образы Арнольда Нейбута, Александра Масленникова, Петра Вавилова, Михаила Рабиновича, Марка Никифорова и Вилиса Чунчина – всех их связывает один день в истории города, а именно восстание 1 февраля 1919 года. Не самое известное, быстро разгромленное, но с катастрофическими последствиями. Подполье было обезглавлено и вплоть до прихода Красной армии в ноябре 1919 года в Омске больших волнений не наблюдалось.
О событиях февраля 1919 года рассказывает кандидат исторических наук, ведущий архивист Центра изучения истории Гражданской войны Максим Стельмак.
Разгромлено, но не сломлено
22 декабря 1918 года в Омске состоялось вооружённое восстание, разгромить его удалось, в том числе, благодаря отличной работе спецслужб. Однако ж и подпольщики были людьми опытными. Организаторам и вдохновителям повезло – они скрылись. И вновь стали думать о мятеже. Силы двух районов из четырёх, на которые был стратегическим поделён город для декабрьского бунта, были сохранены и готовы к битвам.
«Учитывая это, большинство, которое возглавлял Александр Масленников, настаивало на выступлении не позднее 1 февраля. Месяца на подготовку им казалось вполне достаточным. Меньшинство, а это Арнольд Нейбут, предлагало отложить выступление до весны. Он считал, что требуется учесть все силы противника, а на случай поражения, у них должен быть план на отступление из Омска. Для этого необходимо связаться с крестьянством и развязать партизанскую войну, - рассказывает Максим Стельмак. - В январе 1919 года в подполье пришло директивное письмо из Москвы с рекомендациями не проводить восстаний в глубоком тылу. Если и готовить их, то лучше в прифронтовой полосе и согласовывать с действиями Красной Армии. Предлагалось сделать ставку солдат, в основном в армии Колчака были новобранцы, которые не хотели воевать за адмирала, они могли бы присоединится к восстанию».
Как и в плане с декабрьским восстанием, февральское большевики видели тоже общесибирским, связь с подпольщиками из других городов держали. Так в Бийск был направлен из Омска Я. Зенс. Один из руководителей подполья Михаил Рабинович ездил в Барнаул, есть воспоминания об этом у алтайских товарищей. Накануне восстания барнаульские большевики получили шифротелеграмму о выступлении в Омске, которое назначено на 1 февраля. Они решили заблокировать железную дорогу и не пропускать эшелоны с войсками, которые направят для разгрома повстанцев.
План и подготовка
В самом Омске после декабрьского поражения шла подготовительная работа, есть сведения об «организации 25». Она объединяла работников телеграфа и почты и интересовалась иностранными депешами, сведениями военного характера, разговорами министров по прямому проводу и т.д. Шёл сбор оружия, медикаментов.
В казармах пытались распропагандировать солдат, агитация шла и в среде иностранных легионеров. По некоторым сведениям, листовку для английских военнослужащих составлял сам Арнольд Нейбут, хорошо владевший языком. План предусматривал разоружение отдельных частей и передачу оружия в концентрационные лагеря военнопленных.
«В докладе контрразведки от 30 января 1919 года говорилось, что по агентурным данным в ближайшие дни в Омске начнётся восстание, - говорит архивист и цитирует её. - «Среди железнодорожных рабочих идёт агитация, прилагаются старания из рабочих, бывших солдат, организовать пулемётную команду, и спешно изготовляются ножницы для резки телефонных и телеграфных проводов. В восстании должны принимать участие два полка, расквартированных в г. Омске, но какие именно, пока не выяснено, шесть батарей, эвакуированных из г. Омска, находящихся на 53-й версте от Омска по направлению к востоку по линии железной дороги, и пять или шесть броневых автомобилей. Иностранные войска будто бы в подавлении мятежа участия принимать не будут». Почему так решили подпольщики насчёт иностранцев, загадка».
То, что в городе назревает вооружённое восстание, наверняка чувствовалось. Филёры уже 31 января сообщали, что слышали вечером на железнодорожной станции, как говорилось о готовящемся выступлении рабочих. Но оно не грянуло.
«Подпольщики снова переоценили солдат омского гарнизона, - говорит архивист. - Симпатий к Колчаку не было, но и доверия к оптимизму подпольщиков тоже, в памяти была кровавая расправа декабря 1918 года».
Ход событий
Само восстание началось в ночь на 1 февраля. В четвёртом часу завязалась перестрелка с белой милицией на ул. Тобольской, и даже раздавались крики «Ура!». В это же время в казармы, что располагались в Омской крепости, ворвались вооружённые люди и открыли огонь по спящим офицерам (сложно сказать, были ли они убиты, документы контрразведки говорят о 4 раненых офицерах). Тоже самое происходило и в доме на ул. Лермонтова, который был определён под казармы, куда проникли повстанцы и ранили в перестрелке двоих офицеров. Но попытка привлечь на свою сторону солдат оказалась неудачной, казачьи части прибыли быстро и подпольщикам ничего не оставалось, как спешно скрыться. Впрочем, они вскоре были арестованы.
По документам контрразведки, среди них был некий прапорщик белой армии по фамилии Буров. Его допросили, он указал, что 12 офицеров из батальона охраны Колчака тоже участвуют в подпольной организации. Данные эти впоследствии не подтвердились.
Решительно действовали куломзинские повстанцы (среди них было около 150 человек, одетых в солдатскую форму), вооружённые винтовками и ручными гранатами, они обезоружили часть железнодорожной милиции, перерезали телефонные провода в ставку Колчака, разобрали в трёх местах путь между станциями Куломзино и Омск, отправились в казармы для участия в восстании, но, узнав, что оно затухает, разошлись по домам.
Также, не дождавшись команд, под утро вернулись в расположение своей части солдаты, которых вывели из Омской крепости подпольщики. Это случай описывает один из участников восстания И. А. Кузнецов. Они простояли всю ночь у городского театра, когда воссоединения не произошло было принято решение распустить солдат, чтобы их не успели бы вычислить как перешедших на сторону большевиков.
Группа восставших пыталась занять погреба, артиллерийские и пороховые склады на железнодорожном разъезде на 753-й версте. Но наступающая группа повстанцев из 25 человек была обнаружена, обстреляна полевым караулом (по некоторым данным, возможно, состоявшим и из союзников ‑ карпаторусских солдат) и отступила. Также одна группа повстанцев в 40 человек подошла к интендантскому складу в районе крепости, взяла в плен часового, взломала замки, забрала часть имущества.
К сожалению, не получилось большого выступления, разрозненные действия не переросли в большой бунт. Были странные случаи. Например, выяснилось, что 30 января 1919 года было дано поручение перерезать провода по Тюменской и Челябинской дорогам, но он не было выполнено, зато от улицы Проломной (ныне Яковлева) до самого сельхозинститута, где был размещён госпиталь американского Красного креста, были перерезаны 17 проводов и спилены столбы.
Расправа
Многие сведения о восстании 1 февраля 1919 года были почерпнуты из документов контрразведки. Известно, что не сразу, но удалось арестовать около ста подпольщиков. Первые расстрелы начались 8 февраля 1919 года, среди них Арнольд Нейбут и Вилис Чунчин. Им установлены бюсты в Сквере борцов революции.
О некоторых событиях тех дней Максим Стельмак цитирует работу историка В.Г. Кокоулина, который приводит в своей работе воспоминания участника событий Якобсона.
«Арестованный один рабочий-железнодорожник Птицын не выдерживает пытки в контрразведке и ведёт контрразведчиков по квартирам, показывая товарищей, принимавших участие в восстании. Арестованы председатель ЦК Сибири Нейбут, секретарь омского комитета Чунчин и другие члены подпольной организации. Через несколько дней всех их предварительно зверски избитых и замученных в контрразведке (Нейбуту засадили нож в череп и сломали) судят военно-полевым судом и приговаривают к смертной казни».
Действительно, в документах упоминается некий Иван Иванович Птицын 36 лет, работавший литейщиком. Возникают вопросы, это был подпольщик и выдал он соратников под пытками или же он не имел никакого отношения к большевикам, но был осведомлён о многом.
Удивительно, но неудачи большевиков только закаляли. Зная, что их разыскивает вся белогвардейская контрразведка, в Омске весной 1919 года они проводят III подпольную Сибирскую конференцию, на которую пребывают делегаты из других городов. И вновь намечают план борьбы, только вот на той конференции, вероятно, были и секретные сотрудники контрразведки. Масленников, Вавилов, Рабинович, Никифоров были арестованы весной 1919 года и после недолгого, но мучительного тюремного заключения расстреляны.
В Омске есть улицы, названные в честь шести героев, кому установлены бюсты, кроме латыша Вилиса Яновича Чунчина. По сути, все шестеро, были молодыми людьми. Нейбуту было 33 года, Масленникову – 29, Рабиновичу – 27, Вавилову – 28, Чунчину – 37, Никифорову – 32 года. Кстати, сквер носил имя Александра Масленникова, в 1967 году его переименовали в Сквер борцов революции.