Май 1919 года. Уже полгода, как адмирал Колчак правит Россией из Омска. Он воюет с большевиками, у которых есть своё, красное, правительство. Это двоевластие немного смущает другие государства, недавно ещё считающие себя союзниками империи.
Но всё же кажется, что сама мысль о переговорах с Лениным была совершенно неприемлема для них, все взоры были обращены на восток. За уральским хребтом человек с титулом «Верховный правитель» признал себя правопреемником прежних российских правительств с их внешними долгами и обязательствами.
| Максим Стельмак |
О том, почему так важно было решить проблему международно-правового признания, обрести союзников и заручиться помощью супердержав, рассказывает главный архивист Исторического архива Омской области, кандидат исторических наук Максим Стельмак.
Сделал ли Колчак всё возможное, кто ему помешал, какие условия должны были быть выполнены российским белым правительством?
Чья диктатура лучше?
После октябрьского переворота 1917 года в России сложилась уникальная ситуация – одна из самых огромных империй мира раскололась на ряд государствоподобных образований. Большевики разогнали Учредительное собрание, которое отказалось узаконить диктатуру пролетариата, что, собственно, лишало её легитимности. Тем не менее, власть была узурпирована. Страна раскололась на два лагеря – тех, кто был за Советскую власть, и тех, кто не желал её признавать.
Появились два политических центра, с одной стороны, красные, кстати, Совет народных комиссаров РСФСР был не единственным. В то время (1917-1922 гг) существовало Временное рабоче-крестьянское правительство Украины, правительство Литовско-Белорусской республики, Закавказский сейм и др. В противовес Советам существовали контрреволюционные власти. Правда, большевикам достался центр со столицами, а белым – всё остальное. Так что даже в их названии указывалась территориальная привязка. Временное Сибирское правительство, правительство Северной области, Юга России и так далее. Амбиции на всероссийское признание были у всех, нужно было лишь договориться.
В сентябре 1918 года собрались в Уфе и создали Временное Всероссийское правительство в форме Директории, то есть Россией решили управлять коллегиально. Но оказалось, что это невозможно. Собирались, спорили и ничего более. Нужен был диктатор, он и появился. 18 ноября в Омске произошёл переворот. Директория была распущена, её лидеры арестованы, оставался лишь Совет министров. Глава его военного ведомства адмирал Колчак стал Верховным правителем.
Для того чтобы завоевать всеобщее доверие, он сделал несколько официальных заявлений, рассчитанных и на бывшие союзные державы. Напомним, что Антанта как союз государств состояла из России, Великобритании, Франции. Она была создана в противовес блоку Центральных держав, а именно - Италии, Германии, Австро-Венгрии и Оттоманской империи. К 1918 году Первая мировая закончилась. Если на бывших врагов можно было бы и плюнуть – у них свои проблемы и им не до России, то вот с бывшими союзниками следует дружить. Колчак понимает, что это признания стоит дорого, от этого зависит дальнейшее существование его власти.
«С одной стороны, это было ему нужно для укрепления своего авторитета на международной арене, с другой стороны – показать противникам, что именно его правительство является настоящим представителем российского государства, а не большевики, - говорит Максим Стельмак. - К этому времени всё же одно государство признает власть Колчака. Это Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, до 1929 года так называлась территория Югославии. В газетах того времени это событие встретили сдержанно. Гораздо важнее было признание западноевропейских государств, также Североамериканских Соединённых Штатов и Японии».
Правда, немного этим поманипулировали – разве б решились эти народы на признание без одобрения супердержав?! Конечно, нет. Это первый шаг, вот-вот, ещё немного, и Россия вновь вернётся на мировую арену.
Статья Максима Стельмака опубликована в журнале «Омский научный вестник». Серия: Общество. История. Современность. ‑ № 1. – 2017. – С. 22-27. Специально переработана для сайта «Скепсис».
Никакой реакции
Антанта раздумывала; вместе с Францией и Великобританией думали, как отнестись к адмиралу, Япония и Североамериканские штаты. 26 мая 1919 года появляется текст ноты Колчаку, в которой выражалась готовность признать его «Верховным правителем России» при выполнении ряда условий. Требовали союзники гарантии в поддержке демократических институтов, и хотели убедиться, что правительство провозглашённого Верховного правителя не будет реакционным.
«Условия, указанные в ноте, сводились к нескольким пунктам, - рассказывает Максим Стельмак. - Это созыв Учредительного собрания, неоказание сопротивления созыву и избранию городских и земских самоуправлений, не предпринимать попыток для восстановления прежнего аграрного режима, стеснения гражданских прав и религиозных свобод. От Колчака требовали признать независимость Польши и Финляндии, уладить разногласия с Эстонией, Латвией, Литвой, с кавказскими и закаспийскими народностями».
В Омск ноту доставил граф де Мартель – консул и Верховный комиссар Франции вручил официальное дипломатическое обращение адмиралу, и 4 июня 1919 года на него был дан ответ. Колчак ответил по всем пунктам. Понятно, что произойдёт это только после победы над противником. Особо адмирал подчеркнул, что всем демократическим веяниям он будет следовать. «Некоторые британские историки отмечали, что эта нота напоминала в чем-то футбольный матч, о результатах которого договорились заранее – в Омске понимали, о чём их будут расспрашивать, западные державы понимали, что в Омске на это будут отвечать. Нота союзников не была неожиданной, к ней успели подготовиться», - отметил Максим Стельмак.
Французский генерал Морис Жанен, главнокомандующий союзными войсками, высказался по этому поводу примерно так: русские ради признания подпишут что угодно. Управляющий министерством иностранных дел колчаковского правительства Иван Сукин вспоминал, что в Омске эту ноту приняли как некий экзамен, который хоть и раздражал, «но не время было раздражаться».
Помощь Колчаку требовалась и, хотя бы декларативно, он готов был признать всё, что хотели союзники, а вот выполнять – это уже другой разговор. В Омске нота была представлена как решающей шаг к официальному признанию, на Западе были удовлетворены демократическим тоном ответа.
Разбор по пунктам
«Но шаг – это не всё. Он был сделан и для признания Директории. До её свержения союзники были вполне благосклонны к омскому правительству, - говорит Максим Стельмак. - Во французском правительстве готовы были признать Директорию, пока не получили известие о приходе Колчака к власти. По воспоминаниям посла белой России в Лондоне Константина Набокова, после этого союзники стали опасаться, что эта же участь может постигнуть и адмирала».
Антанта с американскими штатами и Японией решила в признании занять выжидательную позиции – поэтому российскому правительству предъявили только ноту. Они сделали вид, что ответ Колчака о принятии всех пунктов обращения их удовлетворил.
В отношении условия о созыве Учредительного собрания позиция Верховного правителя была предельно ясна. В своих речах он говорил об этом, правда, предпочитая называть Учредительное собрание Национальным: это возможно только после разгрома большевиков. И он уточнял: если вдруг созовёт его, пустит туда только государственно-здоровые элементы. Побаивался парламентского правления и председатель совета министров Виктор Пепеляев. Оба, видимо, понимали, что тогда власть уйдёт из их рук. Вряд ли бы Колчак и его команда нашли бы поддержку у населения и получила большинство голосов. Да даже была бы избрана.
Выполнение второго условия – проведение выборов в органы местного самоуправления – было нереальным. Идут военные действия. С третьим условием по отношению к признанию независимости Польши и Финляндии тоже было всё сложно.
Британский подполковник Стил оставил в личном дневнике запись: «Даже если эти люди победят, они не смогут протянуть долго, так как всё пошло на благо битвы, и их единственный шанс – разбить армию большевиков вдребезги. С помощью шести наций они всё равно не способны ни на что, так что для них надежды нет. Жаль признавать, но военные миссии всех наций не добились здесь ничего, так как люди ничего не хотят делать».
Официально признания не последовало. Нота появилась в дни, когда успехи Колчака были явными. Как писал впоследствии управляющий советом министров Российского правительства, внешнюю политику делала армия. Размеры помощи и последовательность действий союзников зависела от военной удачи. Но обстоятельства сложились не в пользу Верховного правителя. Враждебно относилось к адмиралу и мирное население. Ненависть сплотила антиколчаковцев – ширилось партизанское движение. К тому же ухудшение положения на фронте сначала притормозило процедуру признания, а затем и вовсе сделало её бессмысленной.