С 22 мая по 7 июня в Омске проходил фестиваль «Золотая маска». Специальная программа фестиваля носила название «Достоевский и театр». Проект представил спектакли зрителю сразу в двух городах – Омске и Москве.
«Мы показали 16 спектаклей на этом фестивале, ещё три попали в номинации на престижные премии», - сообщил директор омского драматического театра Виктор Лапухин.
Бесконечность интерпретаций
Спектакли, которые отобрали для показов в Омске, перекликались с программой, идущей параллельно в Москве.
В Омске фестиваль открылся 22 мая спектаклем «Страсти по Фоме» московского Театра Наций по повести «Село Степанчиково и его обитатели» известного местным театралам режиссёра Евгения Марчелли. Постановка уже дважды становилась лауреатом премии «Золотая маска».
«Достоевский всегда нелегко переносится на сцену, поскольку писал в прозе и уделял много внимания переживаниям героев, состоянию их внутреннего мира, что не очень просто передать театральными средствами. Тем не менее всегда интересно совершить попытку создать адекватный сценический вариант», - пояснил Евгений Марчелли.
При чём здесь Тарантино?
Продолжил фестиваль спектакль известного режиссёра Константина Богомолова «Преступление и наказание» театра «Приют комедианта» из Санкт-Петербурга. Здесь все герои оказываются в едином пространстве - замкнутом, аскетичном. Вокруг лишь серые стены и неоновые лампы. Диалоги не окрашены эмоционально, иногда напоминают несвязное бормотание. Хотя это не портит восприятия. Зрителя завораживает и сохранённый из романа текст, и невероятная игра актёров. Они добиваются сценической правды при полном отсутствии внешних выразительных средств.
«В этом спектакле вы не увидите Достоевского кричащего, страдающего, рыдающего. Здесь Достоевский спокойный, скорее рациональный, а не эмоциональный. Все эмоции спрятаны внутрь. Сам подход к «Преступлению» (не способ изложения) действительно тарантиновский. В том смысле, что у Тарантино смерть не рассматривается как драма, она только эпизод жизни. Из истории Раскольникова изъяты моменты физических мучений, хотя сохранены текст и структура романа. Вот что здесь от Тарантино», - объясняет режиссёр Константин Богомолов.
Губительная вседозволенность
Впервые в программе «Золотой маски» в Омске в этом году был представлен балет - «По ту сторону греха» в исполнении артистов Санкт-Петербургского академического театра балета Бориса Эйфмана. Хореограф кардинально переработал собственный спектакль «Карамазовы» 1995 года, снискавший всемирное признание, и создал эмоционально и интеллектуально насыщенную балетную психодраму.
Автор переосмысливает идею романа - если Бога нет, то всё дозволено - в современную: «И Бог есть, и всё дозволено», и ищет пути к всеобщему счастью. Ему удаётся создать единый визуальный подтекст, который должен потрясать зрителя красотой движения, динамикой, звуком, игрой красок, пластикой и гармонией движений.
«Спектакль не только развивает традиции психологического балетного искусства, но и стремится выполнить другую, не менее сложную творческую задачу - создать пластический эквивалент гениально раскрытой Достоевским темы мучительного бремени разрушительных страстей, дурной порочной наследственности», - отмечает балетмейстер Борис Эйфман.
Омский академический театр драмы представил свою последнюю премьеру «Свидригайлов. Сны» главного режиссёра театра Георгия Цхвиравы. Продолжил специальную программу на малой сцене театра спектакль «Кроткая» московского ТЮЗа по одноимённой повести Достоевского.
«Кроткая», по моим ощущениям, о том, как люди не умеют чувствовать, слышать и видеть друг друга. Во время нахального и достаточно безответственного выбора произведения «Кроткая» я не очень беспокоилась о том, что оно непростое для понимания», - поясняет режиссёр Ирина Керученко.
Человек - космос
Закрыла фестиваль постановка Малого драматического театра - театра Европы (Санкт-Петербург). Это спектакль Льва Додина «Братья Карамазовы». Додин готовил его почти четыре года - многофигурный роман Достоевского сведён до семи ключевых героев, сценография решена минималистично. Последний роман - не густонаселённая фреска, а история одного семейства, где каждый другому то враг, то друг.
«В человеке у Достоевского нет дна, и поэтому в нём тонешь, захлёбываясь; нет и тверди небесной, поэтому летишь с ним в космос, задыхаясь. То ли падаешь в разверстую пропасть, то ли взлетаешь в плотное тяжёлое пространство чёрных дыр, - делится режиссёр. - Достоевский не рассказывает о человеке, не описывает человека, даже не изучает человека, он блуждает по человеку в ошеломлении восторга и ужаса - ужасного восторга».
Точки пересечения с современностью
«Юбилей большого художника - замечательный повод заново переосмыслить его творчество, взглянуть на него сегодняшнего. Хочется не просто отдать дань великому мыслителю, поэту, писателю, но и найти точки его пересечения с современным человеком. Тексты Фёдора Михайловича Достоевского написаны так, что заставляют нас возвращаться к ним вновь и вновь, потому что в первую очередь он говорил о человеке, его страстях и метаниях, метаморфозах души, завораживающих, таинственных и страшных. Диалог Достоевского продолжается по сей день не только на страницах его книг, но и в театре, - прокомментировал президент «Золотой маски» Игорь Костолевский.
Полярное прочтение
«Достоевский никогда не писал для сцены, тем не менее к его романам и повестям обращались многие великие режиссёры. Именно поэтому нам показалось важным посмотреть, что же происходит с героями Достоевского, его поэтикой и философией сегодня. В афише программы представлено 16 спектаклей режиссёров абсолютно полярных взглядов и художественных стилей. В процессе формирования программы «Достоевский и театр» нам было интересно разобраться, как эти два мира взаимодействуют друг с другом. Оказалось, что отношение и подход могут быть очень разными. Этот опыт мы и хотели разделить со зрителями», - рассказала генеральный директор фестиваля Мария Ревякина.
А книга лучше?
«Я посмотрел много спектаклей по мотивам произведений Достоевского. Но почему-то больше всего запомнилась постановка «Село Степанчиково и его обитатели» Омского драматического театра 1980 года при участии Виктора Тзапташвилли и Сергея Чонишвили. Достоевский вообще начинал свой путь, пытаясь создавать драмы. Он даже создал несколько драматических произведений, которые, к сожалению, не сохранил. Я думаю, что такая направленность на драматургию была присуща Достоевскому всегда.
Какое бы вы ни открыли произведение Достоевского, всегда в нём увидите действие, внутренние монологи, каждый герой идеалогичен и символизирует определённое действие, что характерно для театра. Поэтому мы видим столкновение персонажей и столкновение действий. Ставить его и легко, и очень сложно. Высокая планка требует одновременный работы актёров, режиссёров, сценографов. Ещё нужно правильно подобрать свет. И эта планка будет ещё более высокой - время такое наступает. Думающие люди становятся нужны, думающие люди испытывают жажду по такому театру, связанному с Достоевским», - поделился Виктор Вайнерман, директор Омского государственного литературного музея имени Достоевского.
Кстати, сам писатель всё-таки считал, что сцена - не книга. Фёдор Михайлович писал литератору В. Д. Оболенской, которая испрашивала у автора разрешения на инсценировку «Преступления и наказания»: «Насчёт Вашего намерения извлечь из моего романа драму, то, конечно, я вполне согласен, да и за правило взял никогда таким попыткам не мешать…», но «есть какая-то тайна искусства, по которой эпическая форма никогда не найдёт себе соответствия в драматической. Другое дело, если Вы как можно более переделаете и измените роман, сохранив от него лишь один какой-нибудь эпизод для переработки в драму или взяв первоначальную мысль…».