Ну как не ойкнуть, когда то один, то другой из парней, кажется, срываются из-под купола цирка: то с колеса, то с каната. Только побывав на репетиции, журналист «АиФ в Омске» поняла: срыв - тоже трюк, чтобы пощекотать нервы публике.
Однако даже знающая все секреты мама и руководитель номера Саиракан Суанбекова с замиранием сердца следит за трюками детей: каждый раз сердце ёкает. Как ей удаётся сохранять хладнокровие, стоя на головах собственных сыновей или наблюдая за ними из-за кулис? Об этом - в нашем интервью.
Профессию выбрали сами
Ольга Коробова, АиФ в Омске: Саиракан, как ваши дети стали канатоходцами?
Саиркан Суанбекова: Махмуд, старший, с 10 лет начал тренироваться, до этого мы его физически готовили. У младшего, Нурсултана, были проблемы со здоровьем, поэтому он пришёл в номер только в 15 лет. Но сделали они это сами, добровольно. Могли бы выбрать другой жанр, с животными, например, работать, они очень любят зверей, но пошли по стопам мамы.
На мой взгляд, в любой профессии самое главное - желание. Есть оно - человек будет относиться к работе с любовью, ответственно, и тогда всегда всё получится. А когда человек не любит свою профессию, он не будет к чему-то стремиться. И не важно, где ты работаешь - в цирке или нет.
- Родители обычно не хотят, чтобы дети повторили их судьбу…
- Знаете, почему? С собственными детьми заниматься очень сложно, потому что они знают все твои слабости, на что надавить, играют на этом. Как бы строго я к ним ни относилась, они понимают, что я их всё равно прощу, а в нашей профессии этого делать нельзя.
В цирке сложные жанры: чтобы чего-то добиться, должны быть дисциплина, строгость, требовательность. А со своими детьми это невозможно. Я позанималась с сыновьями и поняла, что лучше готовить других партнёров. Но было уже поздно, назад пути нет, пришлось работать.
- Все цирковые дети рано начинают работать и потому рано взрослеют. Говорят, что они очень отличаются от сверстников.
- Это на самом деле так. Старший с 10 лет работает, и во всех школах, а мы же их меняли каждые полтора-два месяца, на собраниях говорили: «Какой у вас не по годам взрослый ребёнок!».
С младшим ситуация была иной, мне кажется, именно из-за того, что он поздно стал трудиться. Месяца через два после оформления на работу пришла будить его в школу, а сын говорит: «Не хочу ходить в школу, я уже артист». Я тут же резко ответила: «Вставай, иди пиши заявление на увольнение. Ты больше не артист. Твоя задача - школу закончить, образование получить, а потом уже говорить о работе». Всё, как отрезало. Больше таких разговоров не было.
- И как, получили образование?
- Да, они оба закончили вуз, специальность - менеджмент организации. Но пока их это не привлекает, им важней цирк, творчество.
- Знаете, ваши номера - это не только творчество, это демонстрация каких-то запредельных возможностей. Вам не боязно стоять у сыновей на головах на канате, да ещё и без страховки?
- Мне - нисколько, я-то как раз работаю с лонжей. А вот за сыновей, конечно, переживаю. Но смотрю их выступления ежедневно.
- Для чего?
- Подсказать, помочь, со стороны-то виднее. Я же знаю все их трюки, вижу, как где-то не то сделали, что-то подзабыли, поэтому прихожу в гримёрку после выступления и рассказываю. Раньше, кстати, они это спокойно воспринимали, а после 20 лет стали нервничать. Они же восточные мужчины, а тут ими женщина командует, пусть даже и мама. Стараюсь сейчас делать замечания только в случае крайней необходимости.
Умение падать
- «Колесо смелости», которое в других странах «колесом смерти» называют, кто придумал?
- «Колесом смерти» этот номер назвали потому, что американец, который его придумал, разбился. До 1996 года на «Колесе смерти» работали только в Америке, Канаде и Европе. Конструкцию мой муж с моим партнёром по канату сфотографировали за границей, сами сделали чертежи, изготовили и начали выступать. Они первые привезли этот жанр в Россию в 1996 году. Сыновья видели, как работал их отец, запомнили. Но его нельзя исполнять несовершеннолетним. Исполнилось младшему 18, они сказали, что хотят восстановить. Я, конечно, была против, понимаю все риски работы без страховки, тем более в таком технически непростом номере. Но ребята настояли.
У нас остались фотографии, по ним создали чертежи, изготовили этот аппарат. Номер и трюковую часть я им поставила как режиссёр, потом дорабатывали сами. Махмуд и Нурсултан впервые показали его в ноябре 2009 года. Назвали «Колесо смелости» - они же не разбиться хотят, они показывают возможности человека. В России уже и другие работают в этом жанре, но в основном делают трюки без скорости. Многие считают, что лучшее колесо у нас - больше риска.
Были предложения остаться работать за границей, и в Цирке Дю Солей в том числе. Но я не уехала. Все-таки у нас, азиатов, на первом месте семья, родители, дом. Мы стараемся держаться к ним ближе.
- Когда произошло ЧП в Перми, с высоты сорвался Нурсултан, что вы сделали?
- Я знала, что если начну паниковать, это тут же распространится на всех, поэтому держала себя в руках. Внутри всё оборвалось, на глазах слёзы, но я спокойно вышла на манеж и сказала сыну: «Всё хорошо, не паникуй. Головой шевелишь, плечами тоже. Нога болит? Ничего, это не так страшно». Позвала униформу, они унесли его и вызвали скорую.
- Вы, видимо, «железная леди», хоть и невысокого роста. Когда в Омске отключили свет, а вы были под куполом на канате, тоже не запаниковали.
- Конечно, зачем пугать людей? Зрители пришли смотреть шоу... Мы спокойно доработали номер, свет-то, хоть и слабенький, аварийный, был.
- Возвращаясь к трагедии в Перми, почему это произошло?
- Нижний раскручивает колесо, пока верхний делает трюки. Рука у старшего сына соскользнула, одной рукой рывок получился не таким, как надо, колесо свибрировало, младший наверху этого не ожидал. Это случайность, от неё никто не застрахован.
Кстати, первое, что я с ними учила, - как правильно группироваться, за что ухватиться при падении. Это гораздо важней любых трюков.
- Травмы были сложными, но ребята всё-таки вернули номер…
- Это было решение сына. Он полгода разрабатывал стопу через адскую боль и до сих пор не перестаёт это делать. Они вновь вышли на манеж, и моё сердце вновь каждый раз ёкает, когда смотрю на их выступление. Но виду не подаю.
- Кстати, почему на колесе ребята работают без страховки, я понимаю, это чисто технически невозможно, запутаются. А на канате? Удаль молодецкую хотят показать?
- Ну да, это их решение. Мы работаем для зрителей, номер должен быть ярким, зрелищным, запоминающимся. У нас в России такие трюки выполняют только братья Суанбековы.
В первую очередь - трюк
- Цирк сегодня всё больше превращается в шоу. Берут не трюками, как вы, а светом, музыкой. Почему?
- Это, мне кажется, пошло из Цирка Дю Солей: все стараются поразить спецэффектами. Я же считаю, что в цирке основой должен быть трюк. Но это сложно, надо трудиться, создавать, репетировать, рисковать. Шоу, оно везде - в театрах, на эстраде. А мы должны отличаться. Мы можем показывать экстрим, демонстрировать какие-то возможности человека, красивые тела, грацию. Это только в цирке можно увидеть.
Да и вообще, на мой взгляд, цирк - это главный воспитатель детей. Он, например, учит любви к животным, показывает, чего человек может добиваться своим трудом. Театр тоже должен быть для развития, но цирк - это самое детское искусство. Его должно поддерживать и развивать государство.
В Омске очень хороший цирк. Не только я, многие артисты хотят здесь работать, остаться на вторую программу, потому что для нас созданы все условия. И персонал знает свою работу, и зритель очень тёплый, здесь всегда аншлаги.
Хорошо, если бы побольше было таких цирков, таких руководителей, которые так поднимают цирк.
- Саиркан, а у вас есть фанаты?
- Очень много. Иной раз ездят и даже летают за нами, приходят через несколько лет на наши выступления. Это очень приятно. У нас всё завалено игрушками, рисунками, которые мы никогда не выкидываем, потому что для нас это дорого. Люди ценят твой труд и хотят быть похожими на тебя. Это самая большая благодарность для нас - значит, не зря трудились. Если мы кому-то нравимся и они хотят быть такими же, это наша большая заслуга.